В зал вошла шикарная, стройная и изящная американка в шелковом костюмчике.
– Добро пожаловать на Семинар Озарения. – Она улыбнулась. Я уже начала ее не любить. – Вы успели осмотреться вокруг? – спросила она. – Обычно нас учат, что смотреть по сторонам неприлично. Ну, так мы предлагаем вам посмотреть по сторонам. Посмотрите на людей, которые сидят здесь вместе с вами. Странная компания, правда? – Я оказалась на шаг впереди, поскольку уже успела прийти к такому выводу. – Пока вы осматриваетесь, – с улыбкой продолжала она, – обратите внимание на то, какие выводы вы делаете, глядя на других людей... кто вам кажется интересным, а кто нет... – Я лично интересных не заметила. – А затем попробуйте представить, о чем они думают, глядя на вас. – Мммм... я в любом случае не похожа на них. Я здесь исключительно ради душевного спокойствия Фионы.
– Итак, давайте посмотрим, кто из вас пришел сюда только ради того, чтобы успокоить своего настырного друга? – Она что, телепат? Руки подняли все присутствующие, и я в том числе. Смех. Ну, по крайней мере, они не лишены чувства юмора. – А сейчас взгляните на некоторые из принципов работы семинара. – Вперед выступил симпатичный индус и сменил пленку в проекторе. – Использовать все для собственного обучения, развития и роста. – Она заставила нас повторить за ней эту фразу, как маленьких, чтобы информация осела у нас в головах. Неужто мы не только безнадежные, но и умственно-отсталые? Очевидно. Но мне понравилась первая инструкция, в ней для меня был заключен огромный смысл. Второй принцип: – Следите за собой, чтобы научиться следить за другими. – Тут они, похоже, явно чего-то напутали. Я совершенно четко помню, что «любите других так, как себя». Возможно, это и более логично – сначала следить за собой, а уже после этого, если хватит сил, и за окружающими. Может быть, это было практичнее, а может, это была просто ересь и бред, а может быть, вообще не вносило в мир никаких особых изменений. В редкий миг озарения я решила, что не стоит пока бросаться оспаривать эту мысль.
Она продолжала развлекать нас историями об упражнениях и играх, с помощью которых будет происходить наше «испытательное обучение» в последующие два дня. Потом нам дали возможность познакомиться с другими «членами секты», улыбчивыми людьми, стоящими у стены в дальнем конце зала, а не сидящими жертвами в креслах. По очереди они подходили к микрофону:
– Меня зовут Мартин, и я руковожу компанией информационных технологий.
– Меня зовут Вэл, я пианист.
– Меня зовут Пол, я инструктор по верховой езде.
– Меня зовут Эмма, я фотограф.
– Меня зовут Стивен, я юрисконсульт.
Это не был Голливуд, но все они выглядели слишком вменяемыми. Вероятно, им всем как следует промыли мозги.
– Людям иногда кажется, что мы приехали сюда, чтобы промыть вам мозги, – продолжала американка-телепатка. – Но мы здесь лишь для того, чтобы познакомить вас с некоторыми идеями, которые, как мы надеемся, помогут вам в жизни. Если они вам нравятся – используйте их. Если нет – это тоже допустимый вариант. – Видимо, все еще гораздо мрачнее, чем казалось... – Кое-кто считает нас мрачноватой сектой. – Да, да! – В сектах обычно присутствует религиозный лидер, который зовет вас за собой, – улыбнулась она. – Как видите, этот семинар веду я – и я говорю вам сейчас: не следуйте за мной, поскольку на следующей неделе я еду в Америку, а у меня дома обычно и без того не протолкнуться. С мужем, детьми и собакой нам и так едва хватает места. – Мне пришлось признать, что на лидера секты она не похожа. Ни тебе оранжевого балахона, ни сандалий. Она была близка к тому, чтобы заполучить меня в апостолы.
Смысл команды «использовать все для своего роста» был в том, чтобы мы смогли наблюдать за тем, как сами же справляемся с поставленными перед нами задачами. Она давала нам правила на время семинара, и все те (за исключением меня, разумеется), у кого возникали проблемы с этими правилами, вскакивали с мест и принимались жаловаться еще до того, как она успевала закончить фразу. Ввиду соглашения о неразглашении я не могу изложить здесь эти правила, но могу тонко намекнуть, что, узнав их, наркоманы и алкоголики начали судорожно оглядываться в поисках двери. Немного времени понадобилось, чтобы понять, что это – тоже часть «процесса»: наши ахиллесовы пяты уже начали побаливать. Вскоре мы увидели, у кого есть проблемы с правилами, опозданиями, деньгами, выступлениями перед микрофоном, с родителями, мужчинами, женщинами и просто с окружающими. Те, у кого проблемы с окружающими, должны были понять это еще до конца первого вечера.
Первый «процесс» пошел. На проекторе появились четыре предложения:
♦ Я хочу быть с вами откровенным;
♦ Я не хочу быть с вами откровенным;
♦ Я не уверен, что хочу быть откровенным с вами;
♦ Не могу сказать, что жажду быть откровенным с вами.
Упражнение состояло в том, чтобы пройтись по комнате и каждому новому человеку сказать одну из этих фраз. Это было легко. Я решила, что буду счастлива открыться перед каждым и, кроме того, мне не хотелось обидеть кого-нибудь, сказав, что не желаю быть откровенной с ним. Поэтому я обошла зал, улыбаясь всем и каждому и говоря: «Я хочу быть с вами откровенной», не особо задумываясь над тем, что, собственно, я творю.
Потом она сказала:
– Пожалуйста, остановитесь. Закройте глаза. Итак, прежде, чем вы продолжите выполнять упражнение, я хочу, чтобы вы задумались, есть ли более глубокий уровень честности, который вам доступен... И продолжайте.
Я продолжила путь и натолкнулась еще на нескольких человек. И поймала себя на том, что говорю:
– Я не уверена, что хочу быть с вами откровенной.
Потом ко мне подошел очень хитрый на вид мужчина. Я почувствовала, как внутри меня поднимается что-то очень похожее на панику, и решила прислушаться к ощущениям.
– Я не хочу быть с вами откровенной, – сказала я. Он отважно попытался не показаться разочарованным. Потом ко мне подошла вычурно одетая дама.
– Я не хочу быть с вами откровенной.
«У нее явно проблемы», – подумала я и быстренько сформулировала свой ответ.
– Не могу сказать, хочу я этого или нет, – сказала я.
Но было ли это так на самом деле, или это была всего лишь реакция на ее слова? Сладость мести? Потом упражнение закончилось. Я была рада. Это было труднее, чем я думала.
Мы расселись по местам, и все желающие получили возможность высказать свои впечатления от упражнения в микрофон. Вверх взметнулись руки.
– Мне ужасно не понравилось это упражнение, потому что все мне говорили, что не хотят быть со мной откровенными, – сказала девушка лет двадцати пяти. Она выглядела очень расстроенной. Я начала понимать, для чего смогут пригодиться все эти горы ткани. Она продолжала: – Я считаю себя открытым человеком и люблю помогать другим, поэтому, когда мне говорили, что они не могут быть со мной откровенными, мне было очень больно.
