Вспоминать, как холодно он попрощался с нею, было невыносимо, но его грубость отрезвила ее и заставила посмотреть правде в глаза. Она приняла правильное решение и не станет сожалеть о нем.
Она страшно удивилась, когда, спустя всего пятнадцать минут после возвращения домой, услышала стук в дверь своей квартиры. Вот было бы здорово, если бы какая-нибудь добрая душа принесла мне ужин, подумала она и, переступая через чемоданы, открыла дверь.
На пороге стоял Кеннет, и радостное ожидание в ее глазах погасло.
— Зачем ты пришел? — холодно спросила она.
— Разве так встречают человека, который пришел извиняться?
Она молча смотрела на него. Теперь, когда он больше не был ее боссом, в ее душе ничто не шелохнулось. Теперь они были на равных, и она больше не зависела от него. Она уже выбросила его из головы и из сердца. Было непонятно, зачем он пришел, этот человек из прошлого.
— Я думаю, что Линда взяла на себя труд объяснить тебе, что сегодня был мой последний день. Ты поэтому пришел? Решил все-таки попрощаться?
Кеннет стоял, переминаясь с ноги на ногу.
— И да, и нет. Ты же знаешь, я был занят. Извини. Я чувствую себя дураком, что не узнал об этом раньше.
— Мои коллеги купили торт, и ты съел за обедом два куска, даже не заметив, что на нем было написано «Удачи тебе в Калифорнии». Ты закончил Принстон, но, кажется, так и не научился читать.
— А ты что, переезжаешь в Калифорнию? — изумленно спросил он.
— Да, моя мать там живет.
Она чуть не сказала, что переезжает, чтобы быть подальше от него. Может, и стоило сказать, но она не хотела, чтобы он знал, как все эти четыре года она отчаянно надеялась, что он обратит на нее внимание.
— Слушай, Кеннет, я занята. Мне нужно перенести вещи в машину, потом найти отель, так как квартиру я уже сдала, и хорошо выспаться, чтобы завтра пораньше выехать.
— А в какую часть Калифорнии ты переезжаешь?
— Какая разница! — Она устало пожала плечами.
Теперь, когда она вычеркнула его из своей жизни, он, похоже, пытался снова вписаться в нее.
— Эллен, ведь мы проработали вместе три года!
— Не три, а четыре.
— Да, наверное, четыре, — растерянно проговорил он, проходя в ее разоренную комнату. — И теперь ты просто уезжаешь. Тут что-то не так.
Впервые с момента его появления Эллен почувствовала, что начинает смягчаться. Он был прав. Что-то было не так. Но было поздно что-либо менять.
— Да, все это странно, — тяжело вздохнув, сказала она.
— И ты уезжаешь в самый напряженный для нас момент.
Это тоже была правда. И она сама сожалела об этом. Она не хотела бросать работу сейчас, когда компания, которая щедро платила ей на протяжении четырех лет, была на грани развала. Но год назад она поклялась, что если он в течение года так и не обратит на нее внимания, она уволится. Она перепробовала массу всевозможных способов, чтобы заинтересовать его. Она ждала, что он увидит в ней женщину и однажды куда-нибудь пригласит или, по крайней мере, поговорит с ней по-человечески. Но тщетно. Теперь ей ничего не оставалось, как отказаться от этой безответной любви.
Фактически она подписала увольнительную у отца Линды Эдварда Мейера задолго до того, как дела компании серьезно ухудшились. Но и позже, когда свалились все эти неприятности, Эллен, несмотря на то что выполняла очень ответственную работу, не изменила свое решение. Ее личная жизнь долго находилась в состоянии застоя, и теперь, во что бы то ни стало, нужно было сдвинуть ее с мертвой точки.
— Прости меня, — сказал Кеннет и, встретившись с ней глазами, одарил ее той обаятельной и глуповатой улыбкой, от которой ее сердце обычно таяло. — Знаешь, — продолжал он, не сводя с нее глаз, — если бы ты осталась на неделю и помогла мне подготовить новую секретаршу, ты бы просто спасла мою карьеру.
— Я не могу, — категорично заявила она.
— Ты что, нашла уже другую работу?
— Нет, но мне назначили интервью.
— Мы могли бы перенести его, — не задумываясь, сказал он, как будто все еще имел право давать ей распоряжения.
— Больше нет никакого «мы», Кеннет. Это касается только меня и новой компании, — возмутилась она.
— Какой компании? — продолжал расспрашивать он.
Кеннет никогда раньше не проявлял такого интереса к ее жизни. Она хорошо знала, что его любознательность была частью его природного дара вникать в ситуацию и заставлять эту ситуацию работать в свою пользу. Но теперь за этим скрывалось и нечто другое. Он стоял посреди пустой гостиной и тщательно рассматривал ее чемоданы, как будто они были чем-то очень необычным, загадочным и достойным особого внимания. Он выглядел необычайно растерянным и странным. Похоже, он отчаянно не хотел ее терять и очень сожалел о том, что был невнимателен и груб с ней.
— Это юридическая контора, — пробормотала она в ответ и вдруг почувствовала, что он смотрит на нее.
Он, действительно, смотрел на нее и, возможно, впервые видел в ней человека, а не подчиненную.
— Значит, ты будешь секретарем у юриста?
— Это, если ты помнишь, моя профессия.
Кеннет продолжал смотреть на нее, широко улыбаясь, и она чувствовала, что невольно смягчается. Она полюбила его за то, что он был помешан на работе и к себе относился не лучше, чем к другим. Она знала, что он нуждается в заботе и любви. Она полюбила его, потому что знала, что за всеми его великими познаниями в бизнесе скрывается простой, милый парень, который умеет радоваться самым обычным, незатейливым вещам. В каждой вещи для него таилась новизна и особая прелесть.
— А ты когда-нибудь уже работала с юристом? — продолжал любопытствовать он.
— Да, сразу после университета.
— Я слышал, что все эти юристы — страшные люди.
— Думаю, что Рой Стивенс был бы в шоке, если бы услышал это, — рассмеявшись, сказала она, упоминая адвоката компании Мейер-Бредли Фудс.
— Знаешь, Рой может быть чудовищем, когда ему нужно.
Они переглянулись и обменялись улыбками.
— Дай мне всего неделю, Эллен, — ловко ввернул он, используя удобный случай.
Но она только отрицательно покачала головой, чувствуя, как ее золотистые волосы разметались по плечам.
Кеннет хотел еще что-то сказать, но она жестом остановила его.
— Ничего изменить уже нельзя, — сказала она, разводя руками. — Я сказала хозяину квартиры, что выселяюсь сегодня. Мне просто негде будет жить, если я останусь еще на неделю.
— Ты можешь остановиться у меня, — предложил он так просто, как будто это было самым очевидным решением.
Эллен бросило в жар.
Очень мило. Остановиться у него. Остаться с ним наедине как раз в тот момент, когда она стала расклеиваться и снова почувствовала влечение к нему.
