Но она действительно намеревалась нанять на каникулы гувернантку. Рита Вейд закрыла сумочку из кожи ящерицы — подарок Найджела, который он привез из-за границы, и повернулась к Хелен:
— Боюсь, моя дочь немного импульсивна и поставила вас в неловкое положение, — сказала она улыбаясь. — Вы ее действительно не знаете?
За Хелен ответила Пэтти и от волнения даже похорошела. Хелен подумала, что из этого гадкого утенка со временем может вырасти такая же красавица, как и ее мать.
— О, мамочка, я уже довольно хорошо знаю мисс Шоу. У нас с ней был серьезный разговор! Я ее уже обожаю и хочу, чтобы она жила с нами.
Пэтти посмотрела на девушку с такой мольбой, что Хелен почувствовала бы себя преступницей, если бы не ответила на этот трогательный крик детской души. Не размышляя больше, она повернулась к миссис Вейд и сказала:
— Думаю, это мне тоже понравилось бы… Я сейчас ищу работу. Я люблю иметь дело с детьми. Конечно, я понимаю, что совершенно не знакома вам, но могу представить рекомендации. И если вы захотите увидеть меня, когда будете менее заняты…
Хелен остановилась, удивленная собственной безрассудной смелостью, и вспыхнула. Пэтти поддержала девушку потоком умоляющих восклицаний, крепко обнимая мать. Миссис Вейд с трудом высвободилась и, добродушно смеясь, открыла сумочку, достала визитку и протянула ее Хелен.
— Хорошо-хорошо! Посмотрим, дорогая, — сказала она дочери и повернулась к Хелен: — Вот мой адрес. Если вы сможете, загляните ко мне завтра утром, часов в одиннадцать, мисс… э-э-э… Шоу. Кажется, Пэтти прониклась к вам горячей любовью. Мы с вами тоже могли бы подружиться.
Хелен улыбнулась и убрала визитку в сумочку.
— Я обязательно завтра зайду, миссис Вейд.
Пэтти бросилась к Хелен и прошептала:
— О, мисс Шоу, обещайте, что поговорите с мамой! Я не буду так сильно расстраиваться из-за семестра, если буду знать, что увижу вас дома на Рождество!
Хелен поцеловала раскрасневшееся детское личико и почувствовала, как ее глаза обожгли незнакомые слезы нежности и жалости. Ей вдруг пришло в голову, что девочке не хватает настоящего понимания, ласки и теплого общения, раз она так сильно привязалась к чужому человеку, который всего лишь сказал ей несколько ободряющих слов.
Глава 2
Дверь квартиры в Найтсбридже открыла сама миссис Вейд. Хелен вошла в красивую прихожую, чувствуя себя довольно глупо. После столь короткого знакомства с плачущей школьницей ей самой казалась нелепой мысль напрашиваться на работу в качестве гувернантки.
Мать Пэтти, одетая в прекрасно сшитый темно-зеленый костюм, выглядела усталой и раздраженной, но встретила девушку приветливо:
— А, это вы, мисс… э-э-э… Шоу… Значит, вы не забыли каприз моей дочери!
— Нет, — ответила Хелен, — не забыла.
Миссис Вейд провела ее в гостиную, где горели все лампы, и ничто не напоминало о тусклом и унылом осеннем утре. Рита любила жить при полном освещении и с включенным камином. Комната поразила Хелен — так здесь было жарко.
— Никак не могу согреться, — объяснила Рита, указывая Хелен на кресло, и потерла длинные тонкие пальцы. Затем предложила девушке сигарету, от которой та отказалась, закурила сама и быстро стала рассказывать о Пэтти, о смерти мужа, о последовавших за этим трудностях и ее предстоящем замужестве.
— Понимаете, мисс Шоу, Найджел… мистер Кресланд… он очень добр к Пэтти, но, естественно, не очень хочет, чтобы она всегда была с нами. А я собираюсь выйти за него замуж через месяц.
Хелен кивнула, внимательно слушая. «Найджел совсем не добр к Пэтти. Он ее ненавидит. И она, эта женщина, борется между инстинктивной любовью к собственному ребенку и страстным увлечением этим мужчиной. Какой ужас!»
Рита продолжала говорить. Она улетает в Париж… во всяком случае, должна улететь послезавтра… чтобы купить себе приданое. Она привыкла иметь в доме первоклассную прислугу, и у нее работала до этого дня полушведка по имени Луиза, которая прислуживала ей и Пэтти и вела хозяйство, но вчера эта противная тварь без предупреждения покинула ее, видимо, кто-то предложил ей больше денег. Она оставила ее в тяжелом положении, как раз когда она, Рита, так занята и не хотела бы оставлять пустой квартиру. Ей нужно, чтобы кто-то здесь жил и присматривал за вещами…
Слова лились потоком, Рита нервно сжимала и разжимала пальцы, небрежно смахивая на ковер пепел. Хелен молча слушала. Многое потрясло ее. Она думала, что за ужасная жизнь была здесь у Пэтти, в этой искусственной жаре, среди толстых ковров, роскошной дорогой мебели и тяжелых портьер с оборками, наглухо закрывавших комнату от внешнего мира. Тюрьма для маленького ребенка… Нет места для игр, для небольшого, но полезного беспорядка, для щенка или котенка… Квартира женщины, где было место только ее вкусам и ее индивидуальности. «Бедная Пэтти!» — снова подумала Хелен.
— Теперь о том, что я хочу, — услышала она высокий голос Риты. — Мне нужен кто-то, кто будет гулять с Пэт… или даже иногда ездить с ней на побережье… Нужен человек молодой, кто может развлечь ее. Вам сколько лет?
— Двадцать два.
— И без обузы… я имею в виду, не помолвлены… Вы не собираетесь выходить замуж?
Руки Хелен сжались, бледное лицо покрылось краской.
— Нет… — тихо ответила она. — Я должна была выйти замуж, но мой жених… умер… полиомиелит… полгода назад.
Рита Вейд с трудом переключилась от собственных проблем, чтобы выразить короткое сочувствие.
— О, я очень сожалею… — пробормотала она.
Хелен поспешно сменила тему:
— У меня нет никого, кроме тети и дяди. Они не очень состоятельны, и я хочу сама зарабатывать на жизнь.
Она объяснила Рите свое положение и рассказала о заброшенном занятии живописью.
— О, как приятно! — воскликнула Рита. — Вы обязательно должны заняться с Пэтти рисованием. Она очень любит рисовать…
«Это только потому, — отметила про себя Хелен, — что рисование должно занять ребенка, а не потому, что она хочет, чтобы дочь действительно занималась тем, что ей интересно».
Рита уже тактично перешла к вопросу о рекомендациях.
— Конечно, — улыбнулась Хелен. — Я ведь только незнакомка, с которой Пэтти поболтала несколько минут в отеле.
Она назвала Рите три имени: банкира ее дяди, викария, который знает ее со дня конфирмации, и матери Кристофера, леди Пилгрим.
Список впечатлил Риту Вейд, как Хелен и ожидала. Это вызвало у девушки легкое презрение к искушенной снобистской натуре, скрывавшейся за такой поразительной красотой. Хелен могла вообразить себе, как мужчины «падали» перед стройной, грациозной фигурой, которую Рита сохранила, несмотря на то что ей было уже за тридцать, прекрасными черными глазами и великолепными рыжими волосами.
— Значит, вы хотите, чтобы я приступила к работе в конце школьного семестра, миссис Вейд? — спросила она, вставая.
