— Возможно, если бы миледи смогла описать нам свою брачную ночь… — мягко предложил архиепископ.
Эмма резко вскинула голову:
— Описать брачную ночь?!
— Ну не всю, разумеется… — Святой отец покраснел и, беспомощно разведя руками, поглядел на короля.
Внезапно потеряв терпение, Ричард II спросил прямо:
— Миледи, делил ли ваш муж с вами постель в брачную ночь?
— О да, — с облегчением улыбнулась Эмма, Значит, все-таки их брак был «осуществлен». — Да, государь, его люди раздели его и положили ко мне в постель. Я думала, от его храпа крышу снесет…
— Пусть так, но прикасался ли он к вам? — нетерпеливо продолжил расспросы архиепископ.
— Прикасался ли он ко мне? — Эмма снова неуверенно затихла, стараясь припомнить. На миг она встревожилась, что это ей не удастся. Судя по выражению лиц короля и архиепископа, это было очень важно. — Да, милорд. Ночью он на меня навалился. По правде говоря, я чуть не задохнулась! — И, понизив голос, она добавила: — Герцог был совсем пьян, государь. Он даже не проснулся, когда я оттолкнула его.
Вместо того чтобы порадоваться этому известию, архиепископ и король с отвращением переглянулись и поморщились, словно от зубной боли, а затем архиепископ устало спросил:
— А что произошло утром?
— Утром?.. — Эмма снова нахмурилась. Все-таки это было два года назад. — Насколько помню, милорд, я проснулась первой. Да-да, первой. Я проснулась, встала и оделась за ширмой. Когда я вышла, мой муж… Ах да, он играл кинжалом в постели и порезался, — удивленно припомнила она события того утра.
— Порезался? — переспросил архиепископ, подозрительно сощурив глаза.
— Да, — кивнула Эмма. — Возможно, он еще не совсем протрезвел с прошлого вечера. Так или иначе, он вытер кровь простыней. Я собиралась помешать ему, потому что знала, как трудно отстирывается кровь, но тут в дверь постучали.
— Кто был у дверей? — поинтересовался король, явно не сомневаясь в ответе.
— Там был мой отец, священник отец Гамптер и двоюродный брат лорда Фалька — Бертран.
— Чего они хотели?
Эмма пожала плечами:
— Они просто пожелали нам доброго утра. Когда отец увидел простыни с пятнами, он велел повесить их в зале. По-моему, он решил, что если высушить пятна крови, они легче отойдут при стирке, но, разумеется, от этого никакого толка не было. Ваше величество, почему вы качаете головой? Я вас разгневала?
— Нет, миледи, — мрачно произнес король, оборачиваясь к писарю.
Тот по-прежнему глазел на Эмму. Судя по его дерзкой ухмылке и подмигиванию, он находил, что пренебрежение, выказанное Эмме мужем, ничуть не умаляет ее привлекательности. По правде говоря, у Эммы складывалось впечатление, что он охотно пожертвовал бы собой, замещая ее супруга, чтобы «сорвать этот спелый плод».
Однако все его ужимки исчезли как дым, когда король резко окликнул его.
— Да, ваше величество. — Писарь поспешно опустил глаза на книгу, которую держал в руках, и приготовился записывать решение короля.
— Пошлите письмо с сообщением, что его величество король желает, чтобы лорд Фальк позаботился об… э-э…
— Об исполнении своих супружеских обязанностей, — пробормотал архиепископ.
— Да. Об исполнении своих супружеских обязанностей, в противном случае… — Ричард помедлил, явно не зная, чем закончить.
— Могу ли я предложить? — робко проговорила Эмма, и король с надеждой обернулся к ней. — Вы можете наказать его, повелев уплатить пеню в… ну, скажем… в шестьдесят овец? Его светлость очень ценит своих овец. По крайней мере вокруг замка их бродит, наверное, несколько сотен. Хотя мы до сих пор баранины не пробовали… — с недоумением заметила она.
— Сотня овец?! — рявкнул король. — Нет, всех до последней отдаст, будь они прокляты, если не станет с этого момента заботиться о нуждах своей жены!
Эмма лучезарно улыбнулась.
— О, благодарю вас, ваше величество! Первого ребенка я назову в вашу честь! — объявила она, хватая руку Ричарда и бурно целуя ее, но увидев, что архиепископ укоризненно качает головой, снова вспыхнула и немедленно выпустила руку короля, присев в низком реверансе.
— Да, конечно… — Король Ричард откашлялся и выпрямился в кресле. — Это… очень любезно, леди Эммалена. Надеюсь, нам удалось решить вашу проблему?
— Да, ваше величество! — отозвалась Эмма, поднимая на него глаза.
— Прекрасно! — Он махнул рукой стоявшим при входе слугам, и Эмма, оглянувшись, увидела, что те открывают двери, знаменуя окончание аудиенции.
Прикусив губу, она поколебалась, вспоминая, как пятился с поклонами камергер.
— Миледи, что-то еще?
Эмма посмотрела на удивленно приподнятые брови короля, вздохнула и, изобразив вежливую улыбку, начала пятиться, так и не поднимаясь из реверанса. Делать это было ужасно неудобно. Проделав таким образом полпути, она услышала голос короля.
— Миледи! — окликнул он ее с такой тревогой, что Эмма замерла и устремила на него напряженный взгляд. По лицу Ричарда II было видно, что он не знает — то ли огорчаться, то ли смеяться. Писарь был просто ошарашен, а архиепископ определенно развеселился.
Подозрительно закашлявшись, прелат жестом предложил ей выпрямиться.
Покраснев до корней волос, Эмма, поколебавшись мгновение, поклонилась, как это делал камергер, и, пятясь, вышла из комнаты. Двери закрылись прямо у нее перед носом.
Глава 1
— Будь ты проклят, Олден! Прочисть уши! Я же говорил тебе, зеленую тунику. Говорил или нет?!
— Да-да, милорд! — Олден съежился и нервно отступил на шаг.
Одетый лишь в плотно облегающие чулки-штаны на помочах, с обнаженной широкой грудью, лорд Эмори Эйнфорд тем не менее выглядел так же грозно, как и в полном боевом облачении. Особенно когда пребывал в таком отвратительном настроении, как сейчас.
Олден находился при этом прославленном воине всего какие-то две недели, но, несмотря на краткость этого срока, знал, что его лорду такая ворчливость не была свойственна. Подтверждением тому стала реакция солдат и лорда Блейка, с изумлением наблюдавших за Эйнфордом. Олден не слишком понимал, что, собственно, вызвало раздражение рыцаря, но оно явно было связано с письмом короля. Посланец привез его Эмори накануне, когда тот завершал свои дела с лордом Честерфордом. Прочтя его, Эйнфорд побледнел, скомкал письмо и швырнул в огонь, а затем в ярости бросился вон из сторожевой башни, на ходу требуя оседлать ему коня. Мгновением позже он отменил приказ, столь же стремительно вернулся назад и начал осушать одну кружку вина за другой.
С этого момента он не находил себе места. Такое поведение показалось в высшей степени странным юному Олдену. Он с тревогой следил за поступками своего нового лорда и заметно нервничал в его присутствии.
