Мимо в танце проплыли Деймон с женой. Аннабел видела их краем глаза, хотя, даже не глядя, постоянно чувствовала, где они находятся. Не повернув головы, она смотрела на лорда Рафаэля Долтона.
— Видите ли, — сказала Аннабел, — мама хотела остаться в Лондоне, но я настояла на возвращении в поместье, однако теперь думаю… — Раф внимательно слушал ее. — Думаю, что вернусь в Лондон… Раф. Кажется, вы тоже будете там?
Свадебные торжества закончились, и гости начали разъезжаться по домам. Однако на следующий день Раф и Драм задержались в гостинице, где остановились.
— Сегодня такая чудесная погода, что жаль провести весь день в карете. — Раф посмотрел в окно. — Пожалуй, я отправлюсь в Лондон верхом.
— Вижу, ты сидишь как на иголках, — рассмеялся Драм. — Значит, она отнеслась к тебе благосклонно и ты уже мечтаешь о собственной свадьбе? Будь осторожен, мой друг, иногда женщина с разбитым сердцем успокаивается, только причиняя страдания другим.
— Это не тот случай, — возразил Раф.
— Полагаю, ты не все знаешь о ней. Я рад за тебя, но и немного разочарован. Ты ведь собирался поехать со мной в Италию в конце лета, помнишь?
Раф был обескуражен.
— Нет, нет, — усмехнулся Драм. — Я не намерен навязывать тебе свое общество и все понимаю. Кстати, я уже бывал в Италии, да и дорогу домой найду сам.
— Благодарю за понимание. — Раф с облегчением вздохнул. — Возможно, в другой раз… хотя, по правде говоря, вряд ли это получится. — Вид у него был смущенный, но решительный. — Послушай, Драм. Ты хорошо знаешь меня… очень хорошо. Но кажется, я уже не тот. Я сам себя не узнал, когда подошел к ней. У меня были связи, хотя и недолгие. Те женщины мне нравились, я с удовольствием занимался с ними любовью, но не испытывал ничего подобного ни к одной из них.
Его друг стукнул ложкой по столу.
— В самом деле? А как насчет Мэри Гастингс?
— Она была девчонкой, а я мальчишкой. — Раф пожал плечами.
— А Кэтрин Деверо?
— Это был только флирт. Она вышла замуж по настоянию семьи, — ответил Раф.
— А Мария Санчес?
— Родственники Марии спустили бы с нас обоих шкуру, если бы узнали, что она посмела взглянуть на меня! Черт побери, Драм! Она всего лишь посетила меня в госпитале. Так поступали все благородные сеньориты, чтобы поддержать моральное состояние солдат.
— Но при этом сердце ее явно билось неровно, и она наверняка вышла бы за тебя замуж. Вот видишь, Раф, ты всегда недооцениваешь себя и тянешь, пока женщины не уходят от тебя.
— Да, обычно они уходят.
— Дело не в них. Просто ты не пытался видеться почаще ни с одной из женщин, кроме тех, которые не затрагивали твоего сердца. Ты заранее списывал всех со счетов, даже не ухаживая за ними, поэтому они уходили, хотя многие считали тебя вполне подходящей партией.
Раф мрачно улыбнулся:
— Кажется, ты утратил способность здраво оценивать людей, Драм. Все, что ты сейчас говоришь, в большей степени относится к тебе самому, хотя мне не понятно, почему женщины находят тебя обворожительным. Вероятно, это объясняется только тем, что ты умеешь польстить им. Они не замечают твоих недостатков, поскольку ты расточаешь комплименты. А я слишком замкнут и лишен красноречия. И не гожусь в любовники. То есть не привлекателен для женщин, — поспешно добавил он. — Вообще-то они никогда не выказывали неудовольствия. Наверное, не осмеливались, — уточнил Раф. — Возможно, у меня слишком грозный вид.
— Пожалуй, — согласился Драм. — А к порядочным женщинам ты и не пытаешься подойти, поскольку считаешь, что не можешь заинтересовать их. И напрасно. Почему бы и нет? Ты храбрый, честный, благородный, добрый.
Раф громко расхохотался. При этом черты лица смягчились, что очень украсило его.
— Да! — воскликнул он. — Именно о таком муже мечтают простые незамужние девицы. Подобные качества характеризуют верного пса, но не романтического любовника, Драм. Дам же привлекают мужчины с мягкими манерами и приятной наружностью. И уж разумеется, не рыжие! Такие волосы у многих вызывают отвращение. Я понял это с самого детства и поколотил парня, который впервые обозвал меня «рыжей башкой». Потом мне приходилось не раз драться из-за этого, и, пожалуй, именно тогда я понял, что могу проявить себя в сражениях, отчего и стал военным. Мне нравилась моя профессия, и, кстати, я никогда не считал себя плохим человеком) Однако дамам нужны совсем не такие.
— Более мягкие, по-твоему. Но откуда ты знаешь? — спросил Драм, постукивая ложкой по столу, чтобы подчеркнуть каждое слово. — У тебя на уме единственная женщина которая обращается с тобой как с собачонкой.
Раф сделал нетерпеливый жест рукой.
— Нет-нет, послушай, — продолжал Драм. — Ты таскаешься за ней вот уже несколько недель. Наконец она заметила тебя, свистнула, и ты сломя голову помчался за ней. По-моему, это вовсе не любовь, а тоска одиночества. Свадьбы действуют весьма заразительно, и ты подхватил брачную лихорадку, осложненную еще и тем, что сейчас впервые в жизни остался без дела.
— Без дела?
— Да, поскольку нет войны и тебе не с кем сражаться, мой друг-воин. Правительство не посылает тебя маршировать под барабанный бой, а в мирное время ты скучаешь. — Драм улыбнулся. — Я уже сбился со счета, сколько раз ты покидал Лондон и возвращался обратно в поисках какого-либо дела, но все безрезультатно. Сначала ты увлекался азартными играми и распутничал, а теперь стал завсегдатаем светских балов. Девиц и игру в карты я еще могу понять, хотя и не одобряю. Но все эти балы и празднества? На них ты становишься очень уязвимым. Вот почему я беспокоюсь за тебя. Ты попал под обаяние женщины, которая только играет с мужчинами, но не может смириться с потерей любимого человека.
— Полагаешь, она ведет себя неподобающим образом?
— Возможно, нет, по крайней мере не всегда. — Драм устало поднес к глазам руку с тонкими длинными пальца ми. — Прошло больше года с тех пор, как Деймон и Джилли поженились, и все это время леди Аннабел только флиртует. Заводит поклонников, а затем бросает их. Кто знает, изменится ли она когда-нибудь и отнесется ли всерьез другому мужчине?
— У нее преданное сердце, — заметил Раф.
— Давай не играть в игры, — возразил Драм. — Tы отлично знаешь, что она лишилась любимого человека, но по-прежнему верна своей любви, и всем известно, что ей никто больше не нужен. Неужели ты все-таки собираешься ухаживать за ней? Ради Бога, Раф, с чего ты взял, что она ответит тебе взаимностью?
— Потому что я люблю ее, Драм.
— Но ведь это пустая трата времени.
Раф пожал плечами:
— Тем не менее я хочу доказать Аннабел, что могу стать для нее наилучшим выбором.
— Считаешь, она предоставит тебе для этого время?
— Надеюсь. Я еще не разуверился в себе. Аннабел одинока и растерянна. Я должен помочь ей вновь обрести душевное равновесие.
