Кэтрин смахнула с лица прядь волос и снова глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Она никак не ожидала оказаться в подобной ситуации.
– Если бы вы не выскочили из-за деревьев, словно за вами гнался призрак, вы бы не испугали мою лошадь, и я бы не вылетела из седла.
Он посмотрел на нее с достаточной долей превосходства. По безупречному покрою его жакета для верховой езды из тонкого черного сукна она поняла, что, без сомнения, перед ней стоит джентльмен, и, вполне возможно, один из самых знатных.
– Вы правы, но разве я мог предположить, что в столь ранний час такая очаровательная молодая леди появится здесь, в парке, на неуправляемой, несущейся галопом лошади?
Кэтрин вздрогнула от обиды и быстрым движением натянула на голову шляпку.
– Прошу прощения, сэр. Я очень хорошая наездница. И моя лошадь не была неуправляемой. Мне просто хотелось обогнать ветер.
Уголок его рта поднялся в обезоруживающей и даже проказливой усмешке.
– Обогнать ветер?
Ее заявление явно позабавило его, и это возмутило Кэтрин и уязвило ее самолюбие.
– И могу сказать, что победа почти была у меня в руках.
Незнакомец откинул голову и рассмеялся. Его смех был обаятельным и полным снисходительности. Широкая улыбка, открывшая его ровные белые зубы, сделала его лицо еще красивее, и что-то весьма приятное шевельнулось в душе Кэтрин. Этот незнакомец пробуждал в ней такие чувства, о которых она раньше и не подозревала.
Она так и не поняла, почему у нее вырвались эти довольно нелепые слова, которые не только не исправили положения, но и усугубили конфуз. Это было так не похоже на нее – суетиться, тем более из-за мужчины.
Ей вдруг страшно захотелось узнать, кто же он такой. Она уже собиралась было попросить его представиться, когда вспомнила напутственные слова Виктории и свое обещание не останавливаться. Как же она может стоять здесь, позволяя этому человеку очаровывать себя, когда должна найти коляску для бедняги Миллза? Кэтрин необходимо было спешно ретироваться. Она огляделась вокруг, но увидела лишь жеребца, принадлежавшего незнакомцу.
– Если вы достаточно повеселились, может, вы мне подскажете, где моя лошадь, чтобы я могла продолжить свой путь.
Он быстро стер усмешку с лица и ответил:
– Боюсь, что она убежала, после того как сбросила вас. Кэтрин открыла рот от удивления.
– Вы позволили моей лошади убежать?
– Простите, но меня больше волновало, не ушиблись ли вы, чем то, куда унеслась ваша лошадь.
– Боже милосердный, – пробормотала она себе под нос, когда, сделав глубокий вдох, поняла, что ребра у нее болят, а голова раскалывается.
Что же ей делать? Она должна найти коляску и доставить ее к Виктории и Миллзу. Лучше не говорить этому незнакомцу о своей сестре. Виктория очень щепетильна в вопросах этикета, и она бы не одобрила, что Кэтрин разговаривает с незнакомцем, даже несмотря на всю необычность ситуации.
– С вашего позволения хотел бы добавить, что молодой леди не следует одной ездить верхом, – произнес мужчина.
– Я бы не осталась одна да еще рядом с совершенно незнакомым человеком, если бы вы не испугали мою лошадь. А теперь, сэр, мне придется на время взять вашу.
Она потянулась к поводьям, которые мужчина держал в руке, и, когда ее пальцы почти сомкнулись на тонких кожаных полосках, он отвел руку.
С любопытством он взглянул на девушку:
– Вы это серьезно? Но я не могу позволить вам взять мою лошадь.
– Почему же? – спросила Кэтрин рассудительным тоном. – Я верну ее.
Обаятельная и в то же время лукавая усмешка вновь появилась на его лице, и в этот момент Кэтрин со всей очевидностью поняла, что при других обстоятельствах этот человек мог сделать то, чего не удавалось еще ни одному мужчине, – овладеть ее мыслями.
– Во-первых, мой жеребец привык только ко мне. И во-вторых, я не знаю ни одного джентльмена, который отдал бы даме свою лошадь.
Пытаясь побороть свое влечение к этому человеку и обретая прежнее самообладание, Кэтрин сказала:
– Значит, несмотря на то, что вы почти сбили меня, и из-за этого моя кобыла сбросила меня и убежала, вы совершенно не хотите войти в мое положение. Разве так ведут себя джентльмены?
Мужчина элегантно поклонился и сказал:
– Джентльмен готов усадить вас в седло и проводить туда, куда вам будет угодно.
– Глупости. В этом нет никакой необходимости, и мы оба лишь потеряем время. Вам не стоит опасаться, что я причиню ущерб себе или вашей лошади. Мне приходилось иметь дело с необъезженными лошадьми.
– Да, я видел, с каким умением вы обращаетесь с лошадьми.
Голубые глаза Кэтрин широко раскрылись. Ее задело это замечание.
– Может, стоит вам напомнить, что именно вы выскочили на своей лошади прямо передо мной?
– Не стоит. Но должен повторить: раньше мне и в голову не приходило, что здесь и в такой ранний час я могу встретить леди верхом на лошади.
Кэтрин открыла было рот, чтобы рассказать ему о Миллзе, но передумала. Еще оставалась надежда, что ей удастся скрыть от Виктории все произошедшее.
– Сэр, у меня очень серьезное дело и абсолютно нет времени спорить с вами о том, кто виноват в моем нынешнем затруднительном положении. Мне действительно необходимо на время взять вашу лошадь. – С этими словами она вновь потянулась к поводьям, и на этот раз ее ладонь легла поверх его руки.
Они оба были в перчатках, но когда ее пальцы коснулись твердого кулака, это не помешало Кэтрин испытать неожиданное потрясение. Дразнящая теплота, покалывая, прошлась по ее груди и опустилась куда-то вниз. Без сомнения, раньше она никогда не встречала мужчины, способного так взволновать ее.
Судя по его взгляду, незнакомец испытывал те же странные ощущения. Взгляд его темных глаз на мгновение затаился в ее глазах, потом скользнул по ее лицу, коснулся талии, затем вновь проник в ее глаза. Необычный трепет охватил Кэтрин.
– Осмелюсь заметить, что я никогда не встречал такой смелой и чуждой условностей леди, как вы.
Она быстро, словно коснувшись раскаленной кочерги, отдернула руку.
– А я никогда не встречала такого упрямца. Сэр, у меня нет времени спорить с вами. У меня совершенно неотложное дело, и я не могу обойтись без лошади.
– Скажите мне, куда именно вы желаете направиться, и я провожу вас туда на своем жеребце.
– На такую поездку потребуется много времени, а его у меня нет. Боже милостивый, вы испытываете мое терпение.
Лукавая улыбка вновь заиграла в уголках его губ.
– А вы – мое.
Зарождающийся день расцветил небо светло-голубой пастелью. Этот джентльмен, по-видимому, столь же строго придерживался правил приличия, как и ее сводная сестра. Его невозможно было заставить сделать то, что, на его взгляд, не соответствовало принятым нормам.
