Он пробурчал что-то себе под нос. Да или нет — я не поняла.
Тосты были готовы. Я намазала оба ломтика маслом, положила их на тарелку рядом с омлетом и поставила ее в узкое пространство между Дэнисом и газетой. Затем принялась чистить сковороду.
— Игра состоится в субботу в десять утра. Запланируй свои дела так, чтобы успеть. Пожалуйста! Джонни нужно, чтобы хотя бы один из нас смог прийти. И, кроме того, твое присутствие его вдохновляет. Он безумно расстроился из-за того, что ты не видел, как он забил гол на прошлой неделе. Он убежден, что не сможет больше забить ни одного мяча. Если даже и так, ему все равно необходимо знать, что ты хочешь посмотреть на его игру.
— Я же сказал, что постараюсь, — недовольно проворчал Дэнис. — Но если я не успею закончить дела, подъеду только к самому концу. Ну, что же все-таки так воняет?
Он резко отшвырнул газету и, вскочив со стула, начал с жутким грохотом открывать кухонные шкафчики и орать:
— Твоя голова всегда занята чем угодно, только не домом! Ты наверняка положила что-то туда, где оно лежать не должно!
Вполне возможно. Но я была уверена, что он ничего не найдет в шкафчиках, потому что вычистила их еще неделю назад.
— Вот, — воскликнул он с негодованием, — выброси.
Отвратительно воняющий пакет, в котором лежала наполовину сгнившая луковица, полетел в раковину. Я совершенно не представляла, каким образом она оказалась в шкафчике, набитом старыми сумками из бакалейных магазинов, и вопросительно взглянула на Дэниса, который, вернувшись на свое место, принялся завтракать.
Я убрала луковицу, схватила освежитель воздуха и обрызгала шкафчик.
— Вот видишь, — заметила я. — Ты просто профессионал по поиску пропавших вещей. Со мной не сравнить.
Он бросил на меня раздраженный взгляд и снова погрузился в сводки о рынке ценных бумаг.
Броди опоздал на тридцать минут. Он попросил чашечку кофе и успел поговорить о делах с Дэнисом, пока я заканчивала паковать вещи, застилать постели и одеваться. Мой любимый костюм с мягкими серыми брюками, жилетом цвета слоновой кости и абрикосовым пиджаком идеально подходил как для Кливленда, так и для деловой поездки, которую я собиралась предпринять потом. Кроме того, костюм очень нравился моей матери. Она любила качественные вещи, любила ощущать нежность ткани и наслаждаться тем неповторимым шармом, который они придавали ее дочерям. Эти ее чувства легко объяснялись: она знала тяжелые времена и была счастлива, что они ушли в прошлое.
Мы погрузили вещи в машину, обнялись и расцеловались с Дэнисом. Оставив его махать нам вслед на крыльце коттеджа, построенного в стиле Кейп-Код, хоть и жили мы вовсе не на Кейп-Код, а в маленьком городке чуть севернее Глостера, мы влились в редкий поток обитателей предместья Бостона и направились в Логан.
Устроившись поудобнее на сиденье «ренджровера» Броди, я вздохнула.
— Устала? — спросил он мягко.
Я улыбнулась и покачала головой, хотя в глубине души понимала, насколько прав Броди. Да, я устала. И очень переживала. А еще я чувствовала облегчение от того, что не видела больше рядом недовольного лица Дэниса. Он ненавидел мои поездки и считал их помехой для нашей семейной жизни, даже несмотря на все мои попытки свести неудобства к минимуму. Как ни странно, в этот раз он казался скорее ворчливым, чем агрессивным, что вполне можно было вытерпеть. Возможно, с возрастом он становился сдержаннее. Или просто сожалел по поводу болезни моей матери. Как бы то ни было, но время прежних жутких скандалов прошло.
И сейчас, сидя рядом с Броди, который вел машину, я позволила себе немного расслабиться хотя бы на тот час, который уйдет у нас на дорогу до аэропорта.
— Спасибо, что помог, — поблагодарила я его.
Помимо замечательного характера Броди обладал еще и привлекательной внешностью: его каштановые волосы сверкали на солнце, а глубокие карие глаза под очками в изящной оправе смотрели ласково и немного сонно. Его спокойное и непринужденное поведение оказалось бальзамом для моей измученной души.
— Мне это приятно, — проговорил он. — Кстати, по поводу компании Фергюсона. У них сейчас черная полоса в делах, но при этом солидный менеджмент и колоссальные возможности. Им нужно лишь небольшое вложение денег, чтобы бизнес пошел в гору. Я думаю, Дэнис на правильном пути. Если он сможет удачно все провернуть, окажется в победителях.
Я очень надеялась на это. В последнее время неудачи преследовали Дэниса, и мой успех в делах «Викер Вайз» переживался им еще острее. Не то чтобы он работал слишком много, не то чтобы хотел работать много, но мне было бы легче, если бы он набрел на золотую жилу. Мои собственные запросы оказались гораздо скромнее.
— Сегодня я должен получить назад из Сент-Луиса франшизные контракты, — со знанием дела продолжал Броди. — Как только их подпишут, я смогу закончить все дела по реставрационным работам с застройщиком. Я пришлю тебе эту информацию по факсу прямо в отель как раз к тому времени, как ты туда приедешь, в среду. А застройщик уже уладит все с подрядчиками. У тебя готов план застройки?
— Даже не верится, что это уже двадцать восьмой. — Я дотронулась до кейса, лежащего у меня на коленях.
Прошло уже двенадцать лет с тех пор, как открылся наш первый магазин «Викер Вайз», который до сих пор работал на территории бывшей пожарной станции в Эссексе, всего в пятнадцати минутах езды от дома. Он положил начало созданию целой сети магазинов — от Нантакита до Сиэтла. Все они располагались в пустующих зданиях — старых школах, заброшенных барах, на заправках, в обычных магазинах, даже в одной-двух отдаленных церквах, что придавало им особого рода привлекательность. Мы с Броди строго контролировали как работу предприятий, получивших право торговать продукцией под нашей торговой маркой, так и тех наших партнеров, что занимались разработкой внутренних проектов, строго придерживаясь при этом первоначального замысла, и презентациями плетеной мебели, которую мы продавали. Все заказы проходили через нас. Мы присутствовали на открытии каждого предприятия, которому предоставляли право пользоваться нашим брендом, а также приезжали туда два раза в год с проверками.
Двадцать восемь магазинов, дюжина бутиков в фешенебельных универмагах, завод по изготовлению плетеной мебели в Центральной Пенсильвании, комнаты в благотворительных демонстрационных домах — все это меня просто ошеломляло. В том, что наше дело за такое короткое время достигло подобных масштабов, я видела нечто сверхъестественное. Я посадила крошечный побег, и он расцвел буйным цветом.
— Ты знаешь, куда мы едем? — спросила Броди Кикит. Она выглянула из-за спинки сиденья и обхватила своей маленькой ручкой в мягком свитере большой кожаный рукав его куртки. Ей следовало сидеть сзади, пристегнутой ремнем безопасности, как и Джонни, но у меня просто не хватило сил настаивать на этом, понимая, что очень скоро ей придется сделать это в самолете. К тому же Броди отлично водил машину и очень любил моих детей. И если что, его большая надежная рука в одно мгновение крепко прижала бы Кикит к спинке сиденья.
