Текст радиопередачи был глуповатым, дурашливым, однако он вполне отвечал настроению Саманты. Она даже была готова послушать еще. Ее отвлекла реплика таксиста:
– С вас тридцать семь долларов, мэм.
Он припарковал машину почти вплотную к парадной двери и уже с полминуты ждал, когда пассажирка очнется от своих грез и расплатится с ним.
Саманта извлекла из кармана куртки бумажник.
– А вас не затруднит занести вещи в дом? – спросила она.
Водитель повернул голову и окинул пассажирку откровенно оценивающим взглядом. Хочет ли эта увечная дамочка только того, чтобы он таскал ее багаж, или затем ей потребуется кое-что еще? Не придя к определенному выводу, он пожал плечами.
– Если вы этого хотите...
– Именно этого.
Опираясь на один костыль, Саманта выбралась из машины и окунулась в душную луизианскую ночь. За туманной дымкой угадывались очертания могучих столетних дубов, словно в карауле выстроившихся перед фасадом ее старинного и весьма беспорядочного по архитектурному стилю дома. За деревьями дышало влагой невидимое в темноте озеро. Шумы Нового Орлеана, не стихающие до глубокой ночи, сюда не доносились. Место было уникальное. Боже, как это здорово – вновь очутиться у себя дома.
Отпуск можно провести по-разному. Иногда он оборачивается волшебной сказкой, а бывает, превращается в настоящий кошмар. Этот был хуже, чем кошмар, – во всем полный прокол. Но зато она пришла к выводу, что никогда не станет миссис Дэвид Росс.
По крайней мере, не совершит ошибки, которую потом нелегко будет исправить.
Налетевший внезапно ветерок пробудил от спячки колокольчики, развешанные на крыльце, и они тут же откликнулись милым ее сердцу негромким мелодичным звоном, будто соскучились по ней и теперь радуются ее возвращению. А вот сорняки, успевшие пробиться сквозь шели в каменных ступенях за время ее отсутствия, повели себя враждебно. Они буквально цеплялись за ее поврежденную ногу.
Саманта споткнулась и вскрикнула от боли. Стиснув зубы, она кое-как преодолела лестницу, проковыляла, тяжело опираясь на костыль, по веранде до окошка, где за ставнями в липкой паутине отыскала хранившийся там запасной ключ. Торопясь обратно к крыльцу, она чуть не выронила костыль, к которому пока еще не успела привыкнуть.
Отпереть входную дверь не составляло труда, потому что она смазывала замок перед отъездом.
Пока таксист вносил ее сумки и передавал ей второй, оставленный на заднем сиденье машины костыль, она нащупала выключатель, и мгновенно яркий свет засиял в просторной прихожей, отражаясь бликами на полированной мебели и обшивке стен из благородной древесины, заготовленной наверняка лет двести назад и подобранной с умом и умением.
Таксист изумленно повертел головой и преисполнился уважением к тому, что успел разглядеть.
– Спасибо, – Саманта вручила ему сорок пять долларов и была вознаграждена довольным хмыканьем и кивком головы.
Разочарования тем, что от него не потребовалось других услуг, таксист не выказал и поспешил ретироваться, все-таки соизволив сказать на прощанье:
– Желаю удачи. Поправляйтесь скорее.
– Постараюсь.
Заперев за ним дверь, Саманта положила ключ в карман и громко сказала:
– Милый, я дома!
Никакого отклика.
Только негромкое тиканье каминных часов и урчание холодильника на кухне. Воздух в старом доме был застоявшимся, жарким и абсолютно неподвижным. Саманта включила потолочный вентилятор, а затем и кондиционер.
– Ну, иди же ко мне! – Ее голос из освещенного холла разносился по темным комнатам. – Знаю, ты злишься, что я оставила тебя одного так надолго. И, конечно, ревнуешь. Мужчины все такие...
Она прислушалась и уловила мягкую поступь кошачьих лап, а затем там, где тень была гуще всего, возник Харон. Шкура его была цвета черной туши и сливалась со тьмой, поэтому видно было только два светящихся крохотных золотых ободка вокруг его зрачков.
– Незачем играть со мной в прятки. Я тебя вижу.
Кот вышел из тени и медленно, с показным равнодушием проследовал через холл, держась поближе к стенке.
– Какой же ты важный! Пижон! Он, видите ли, обиделся и теперь дуется на меня. Мне что, просить прощения? Знаешь, я и так уже достаточно наказана за эту дурацкую авантюру с Мексикой.
Кот приблизился, сделал несколько кругов, огибая ее ноги и костыль, потом потерся боком о повязки из стекловолокна, облегающие левую икру и лодыжку.
– Вот какой сувенир я привезла из Мексики! – засмеялась Саманта, подхватила с пола гибкое, почти невесомое тельце, прижала к груди и приласкала кота. Харон, названный так за свою черноту в честь угрюмого лодочника из греческой мифологии, попал к Саманте случайно. Она наткнулась на бездомного котенка перед своим крыльцом.
Как он там оказался, до сих пор оставалось тайной, покрытой мраком. Прошло немного времени, и Саманта уже не представляла себе жизнь без Харона.
Он мгновенно отозвался на ласку вкрадчивым мурлыканьем и ткнулся ей в подбородок влажным носиком.
– Как ты тут проводил без меня время? Мелани за тобой хорошо ухаживала? Надеюсь, вы подружились?
Саманта наконец добралась до своей уютной берлоги – маленького кабинета – и тотчас распахнула створки окна и ставни, стремясь проветрить тесное помещение. Она усадила кота на этажерку, заполненную солидными томами по психологии и стопками книг в мягких обложках, но он, быстро ознакомившись с научными трудами, спрыгнул оттуда на письменный стол, где аккуратно была разложена рассортированная почта и выписываемая Самантой периодика.
Мелани, помощница Саманты, не только наблюдала за домом и заботилась о Хароне, но и прекрасно справлялась с секретарскими обязанностями, а также вела радиобеседы в ее отсутствие.
Саманта с удовольствием заняла привычное место за письменным столом и огляделась. Комната выглядела как-то иначе, но определить, в чем дело, Саманта затруднялась. Может быть, причина в том, что ее не было здесь около двух недель – достаточно долгое время. Или, возможно, она не отошла еще от воздушной болтанки в самолете, да и сказывались последствия нескольких бессонных ночей. Нервы ее были на пределе.
Начиная с приземления на аэродроме Мехико все пошло наперекосяк. И не только из-за того, что они с Дэвидом еще по дороге ввязались в старый, уже смертельно надоевший им обоим спор о том, нужно ли ей бросать свою работу и перебираться в Хьюстон, но и из-за мелких неурядиц, всегда нервирующих усталых и раздраженных людей, рассчитывающих спокойно и с комфортом отдохнуть.
А закончилось все грандиозным идиотским кораблекрушением, досадным происшествием на море, в результате которого Саманту и ее сумочку поглотили волны Тихого океана. Саманту вытащили, сумочку – нет. Она так и сгинула в океанских глубинах. Саманта отделалась растяжением связок на левой ноге, но лишилась паспорта и всех прочих документов.
