– Ты – гений!
Экономический труд был и впрямь замечательный. Я его, правда, не читал, но мне его пересказал один приятель, у двоюродного брата которого была тетка, дружившая в то время с бабушкой Высоковского. Идея была проста и гениальна. Поскольку Советский Союз является общенародным государством, а каждый член общества – собственником части природных ресурсов, основных фондов, недвижимости и движимости, музейных собраний и золотовалютных запасов, то надо выдать каждому советскому человеку документ, подтверждающий его право на эту собственность. Высоковский даже придумал название для такого сертификата. Он должен называться «ваучер». Этот документ должен иметь денежный эквивалент, свою номинальную стоимость. Володя определил ее в десять тысяч рублей, так как большей денежной массы он не мог себе представить. После того как каждый, включая даже только что родившихся младенцев, получит в руки по ваучеру, начнется второй этап. И он будет важным звеном в повышении благосостояния государства и всего народа. В стране будет создан рынок капитала. Само слово «рынок» Высоковскому не очень нравилось: оно является синонимом слова «базар», и потому не каждый сможет понять его правильно. Но Володя сослался на Карла Маркса, привел пару цитат, а с классиками у нас не спорили. Кто-то, правда, пытался, но потом у него это желание пропадало лет на восемь. Идея Высоковского в том и заключалась, что созданный рынок капитала не обозначает превращение всех советских граждан в капиталистов. Как раз наоборот: ваучер можно продать по рыночному курсу, который будет неуклонно расти вместе с ростом отечественной экономики, можно будет заложить его в банк и получить под него кредит, можно ваучер передать в управление. Последнее и являлось самым главным. Все наши сознательные граждане, дабы не утруждать свое сознание, передают ваучеры в управление государству, но чтобы не было обезлички, чтобы можно было прийти к кому-то и спросить: «Сколько миллионов заработал мой ваучер в прошлом году?», то договоры от лица государства должны подписываться в специально созданных общественных фондах, возглавить которые должны умные, инициативные и честные люди. На последнем листе был помещен проект письма-обращения Владимира Фомича Высоковского с просьбой поручить ему возглавить общесоюзный ваучерный фонд.
– Ты – гений! – повторила Рита.
Была суббота, птицы улетали в теплые края, накануне выдали стипендию, а пивной бар «Медведь» был через дорогу.
Вова с Ритой сидели за дощатым, покрытым светлым лаком столом, пили кислое пиво и переговаривались шепотом, так как рядом сидел высокий рыжий парень и прислушивался. Девушка прижималась к плечу Высоковского, и это нравилось Вовке, да и сама сокурсница казалась уже вполне симпатичной. Рите надо было отлучиться из-за стола, а Володя решил взять еще пару кружек. Когда он опустился на место, рыжего за столом уже не было, а когда вернулась девушка, они вдруг оба заметили, что пропала и тетрадь с гениальным проектом. Ее не было ни на столе, ни под ним, на подоконнике и на барной тоже. Вовка даже слетал в мужской туалет, мало ли – выпала из кармана. Но все впустую – там не нашлось ни одного, даже скомканного листочка из заветной тетрадочки.
«Рыжий украл», – догадался Высоковский. И тогда он испугался, ведь совсем неподалеку – менее чем в полукилометре от бара «Медведь» – находилось управление КГБ по Ленинграду и Ленинградской области. Надо было бежать спасаться, но ноги отказывались идти. А потом, куда бежать? Все равно отыщут, ведь на последней странице Высоковский сам указал свои данные, включая и домашний адрес.
– Тебе плохо? – спросила Рита, взглянув на побледневшее Вовкино лицо.
Высоковский кивнул, и отважная сокурсница, подхватив его под руку, вытащила Володю из-за стола.
– Тогда поехали ко мне: у меня родители до завтрашнего вечера на даче.
Сказать, что будущий гений российского бизнеса испугался, значит, ничего не сказать. Он сидел на заднем сиденье в темном салоне такси, не замечая пролетающих за окном улиц и переулков – навстречу летело и прижималось к лобовому стеклу суровое лицо человека с рыжим чубчиком. Страшный человек смотрел на Высоковского внимательным взглядом бесцветных глаз, мир вокруг сразу стал нереальным и жутким, маленькое Вовкино сердце колотилось в бешеном ритме – в унисон с ударами по стеклу капель начинающегося дождя. Лик ангела смерти исчез, остались только страх, помутнение разума и желудка. Несчастный студентик не знал, куда его везут, и хотел, чтобы путь этот продолжался бесконечно, чтобы наступающая ночь длилась всегда, ибо следующее утро не принесет ничего, кроме разочарования и позорного конца.
Но все же они поднялись в квартиру и начали целоваться уже в прихожей, потом быстро перебрались в темную комнату и не стали включать освещение. Несмотря на ужас, охвативший Высоковского, и на то, что все последовавшее в эту ночь он делал в каком-то тумане небытия, внезапно вспыхнувший свет не испугал и даже не удивил его. Вовке показалось, что неожиданно вернулись с дачи родители Риты, но даже эта неприятность показалась ему смешной по сравнению с той бездной, которая ждала его с первыми лучами солнца. Свет в комнате вспыхнул так неожиданно, что Высоковский, уткнувшийся в пухлое плечико уснувшей Риты, резко поднял голову над краем одеяла, открыл глаза и замер. Не было разгневанных папы и мамы, и выключателя никто не касался, люстра под темным потолком тихо позвякивала хрустальными подвесками, но посреди всего мирового мрака, как раз в центре комнаты сокурсницы, еще вчера мало знакомой нашему герою, стоял луч золотого света. А в центре его находилась высокая фигура человека, сидевшего напротив Вовки в пивном баре «Медведь». В луче света переливались и пульсировали пылинки драгоценного металла, а рыжие волосы незнакомца сияли ослепительным нимбом. Человек так пристально глядел в самое нутро Высоковского, что не было сил хотя бы зажмуриться. Наконец уголки рта ночного гостя сдвинулись в ехидной улыбке, он приоткрыл рот и произнес два слова. И хотя фраза не прозвучала, – может быть кто-то отключил звук или просто Вовкины уши были заложены звенящим ужасом, но было понятно все.
Рыжий сказал:
– Я прочитал.
После чего рот с тонкими губами осклабился в ехидной улыбке прохиндея. Свет дрогнул, стал меркнуть и через несколько мгновений, уже став серым, напоследок вспыхнул на долю секунды и исчез. Вокруг была лишь темнота, но она уже не пугала. Высоковский почувствовал на своей щеке ровное дыхание девушки, вспомнил все, что произошло в этой постели за час до появления рыжего призрака, и неожиданно тихо рассмеялся. Наконец-то он стал мужчиной! А если так, то чего бояться: из любой ситуации должен найтись выход, а может быть, даже не один. Так за одну ночь Владимир Фомич стал не только мужчиной, но и очень смелым мужчиной. Об этом он никогда не забывал в дни всяческих российских передряг, сидя в бунгало на Каймановых островах или гоняя шары в кегельбане на Колумбус-авеню в Нью-Йорке.
Утро, несмотря на воскресный день, заливало дождем стекла окон, за которыми в серой мутной хмари ветер гнул тополя, срывая с них золотые листья. Желтые мокрые кругляши пытались ворваться в квартиру, но, прилипая к стеклам, медленно сползали на подоконник. С кухни тянуло едким дымом – Рита готовила яичницу с ветчиной, а Вовка лежал в сладкой полудреме, вдыхал ядовитый аромат, и ему казалось, что это запах славы. В каком-то полусне он видел ярко освещенный зал, широкие ступени, ведущие на сцену, слышал аплодисменты. Все это для него одного: мечта, пробившая пространство, застряла в его мозге и стала реальностью – с чудесной оказией ученическая тетрадь с его проектом и отпечатками его пальцев, измазанных копченой скумбрией, оказалась у членов Нобелевского комитета, и вот теперь его признали величайшим экономистом современности, вручив заодно и миллион долларов. Он знает, как распорядится этой суммой: купит домик в Крыму, яхту, роскошный автомобиль, а еще…
