Но Я собираюсь писать еще и о МИРЕ, или о ЖИЗНИ, — как вам больше нравится. То есть я расскажу вам еще и о моих подругах, о Мэри фон Этике и об Адди Поссе[14]. Они ничего собой не представляют, редкостные уродины, но, поскольку каждую ночь они проводят на улице, с их помощью можно узнать о многих вещах.
Главная добродетель фон Этики — ее бесполезность: она никогда ничем не занималась, кроме макияжа и хождения по вечеринкам. Она красит ногти в черный цвет и вот уже четыре года как не стрижет их. Теперь они стали длиной с пальцы, и длина ногтей фон Этики определила ее образ жизни: парализовала ее. Фон Этика не могла предвидеть, что по мере роста ее ногтей жизнь для нее сведется к основным функциям, — для этого она не обладает достаточным интеллектом. По множеству разных причин мы, остальные девушки, обречены заниматься банальными вещами, вроде проституции, терроризма, ухода за детьми или аэробики; фон Этика, лишенная помощи рук, может лишь курить, выпивать и смеяться на вечеринках. Вот это я называю свести свою жизнь к основным функциям. К тому же она питается только булочками, пышками, кексами и донатсами. Я считаю, что ее чувствительность понизилась из-за ногтей: ей даже креветки не нравятся. Адди Поссу называют также ТАСС Информа — за ее склонность к сплетням. Иногда мы с ней совершаем совместные выходы: ведь она такая толстая, что над ней всегда приятно посмеяться. Она тоже снимается в фотороманах, всегда в роли мадам из борделя или матери какой-нибудь девчонки. Себя она считает испанской Мей Уэст, но Я-то уверена, что выше Исабель Гарсес из фильмов про Марисоль[15]ей не подняться.
Я хочу, чтобы мои заметки несли в себе определенную мораль, поэтому буду рассказывать о Тасс и Мэри: они представляют собой два типа женщин, коим не следует подражать.
Я еще не сказала, что на вечеринке, когда редактор «Ла Луны» предложил мне писать для этого журнала, я была с Энди Уорхолом. Кто-то позвонил Уорхолу в Нью-Йорк и пообещал оплатить билет и гостиницу, если он посетит несколько вечеринок в Мадриде. Уорхол согласился, поскольку не умеет отказываться от приглашений на вечеринки, как бы нелепо они ни выглядели. И более того, он предпочитает нелепые праздники, поэтому здесь ему понравилось. Кристофер Маркое, приехавший с ним фотограф (Уорхол всегда берет с собой фотографа — вдруг сам забудет что-нибудь снять), сказал, что кроме вечеринок у Энди в Мадриде было единственное дело — познакомиться со мной. В руки Уорхолу попала одна из самых грязных моих работ, фотороман «Черный поцелуй», и он на меня запал. В аэропорту Барахас[16]он даже сказал репортерам, что самое значительное влияние на него как на кинорежиссера и художника оказала Патти Дифуса, то есть Я. По-видимому, какой-нибудь испанский гомик-фотомодель принес ему на «Фабрику» «Черный поцелуй» и что-нибудь из моих порнофильмов, объявив себя их постановщиком и автором сценария.
«Меня ни сценарий, ни постановка не интересуют — скорее, они мне отвратительны. Но Патти Дифуса гениальна. Если бы она жила в Штатах, у нее была бы своя программа на телевидении» — вот, что, наверное, ответил Уорхол гомику-модели.
Не знаю, после такой похвалы от создателя поп-арта мне, может быть, и стоит отправиться в Америку, заняться чем-нибудь…
Уф! До чего же я творческая натура: незаметно для себя накатала уже больше двух листов и все еще НИЧЕГО не сказала. А впрочем, я просто хотела представиться. В ближайших номерах журнала у меня будет возможность раскрыть вам свое сердце — ведь у международной секс-звезды тоже есть сердце.
2. Реальность подражает порнографии
В своей предыдущей заметке Я остановилась на том, что у секс-звезды тоже есть сердце, причем имела в виду себя. Тогда я еще не знала, до какой степени это верно, ведь когда пишешь, то невольно допускаешь легкую ложь — именно это критики называют «творчество». А истина в том, что сейчас я ВЛЮБЛЕНА. Читайте внимательнее: ВЛЮБЛЕНА. Я расскажу вам, как все произошло. Я только что вернулась с Ибицы вместе с подругой, невозможной и несносной Адди Поссой, которая ничуть не похудела с тех пор, как подсела на героин. Адди — это что-то невероятное. Она единственная знакомая мне наркоманка, не потерявшая ни грамма своего веса. Она взялась за героин, чтобы быть не хуже людей, или, по ее собственным словам, потому что она женщина, «которой все на свете хочется попробовать», однако сильные наркотики ей очень идут и прет ее действительно круто. Но не буду слишком подробно писать про Адди: мне известно, что Адди — не коммерческий товар, А ВОТ Я — ДА.
Только мы приехали, как узнали, что намечается выставка алжирской авангардной живописи, а потом вечеринка на вилле в Пуэрта-де-Йерро. Утверждать, что меня интересует алжирский авангард, было бы ложью; скорее, это был удачный случай продемонстрировать мой осенний загар, настоящий, а не из солярия. Приехали мы поздно и уже под хмельком. В дверях мы встретились с художниками из группы КОСТУС[17], они сообщили, что новая алжирская живопись — это прямое подражание молодой испанской живописи, в особенности ИМ ДВОИМ. Я изобразила на лице легкое недоверие, хотя, если честно, нас больше интересовало, где будет проходить праздник. Адди, как водится, удалось забраться без приглашения в чью-то машину, и она бросила меня, оставила одну в дверях артгалереи.
Ко мне подошли два парня.
— Подвезти тебя на вечеринку?
Я сказала, что не откажусь, только для начала мне надо немного поблевать, прямо здесь. Поблевав, я почувствовала себя намного спокойнее. В машине было жарко, и я совсем окосела. Меня так развезло, что на парней я даже не посмотрела. Я — не ДЭВИ СУКАРНО[18], которая всегда привлекает внимание своей БЕЗМЯТЕЖНОЙ КРАСОТОЙ и ЭЛЕГАНТНОСТЬЮ. Я принадлежу к иному типу женщин, Я из тех, что без всякого труда и в любом состоянии, даже ВЫПЛЮНУВ ПИЛЮЛЮ, способны свести мужчин с ума. Порой забываешь, что ты СЕКС-БОМБА и что рядом с БОМБОЙ ВРОДЕ МЕНЯ некоторые мужчины забывают про хорошие манеры, особенно если они только что вышли из ТЮРЬМЫ, куда попали за УБИЙСТВО, и что, уловив слабый аромат женской промежности, они теряют последние крохи разума. Я хочу сказать, что, сев в машину, тут же заснула, а проснулась вовсе не на шикарной вилле в Пуэрта-де-Йерро, а в парке Каса-де-Кампо, на земле, в разодранном в клочья эксклюзивном платье, как у панк-звезды, и проснулась оттого, что чей-то ЧЛЕН штурмовал МОЙ спящий КЛИТОР. Я не стала вопить, не такая уж Я трусиха, однако в голове у меня возникли стандартные вопросы типа «Где я?», «Что я здесь делаю?» и тому подобное. Ответом мне была оплеуха и приветствие в таком духе:
