– Нужно идти, а то опоздаем, – добавил Ричард, подняв брови. – Репетиция начинается рано.
– Но мы как раз собираемся подавать еду. – Я указал на покрытые клетчатыми скатертями столы, на которых стояли миски с картофельным салатом и бумажные тарелки. Тони, выкладывавший на поднос подгоревшие сосиски и курицу, улыбнулся и помахал мне щипцами.
– Ничего, мы куда-нибудь зайдем, – мистер Сеймур снова натянуто улыбнулся. – Ричард только что рассказал нам про одно замечательное бистро в Верхнем Ист-Сайде.
– Он просто предложил, – добавила Лорен, явно чувствуя себя неловко. – Просто упомянул в разговоре.
Я сжал кулаки, потом опомнился и вздохнул. Семья – это семья, а я хотел, чтобы Лорен была счастлива. Я потер глаз и медленно выдохнул.
– Отличная мысль. – Я улыбнулся жене и почувствовал, как она расслабилась. – О Люке я позабочусь, так что можете не торопиться. Наслаждайтесь.
– Точно? – спросила Лорен.
Одна нотка благодарности – и наши отношения сразу пошли на лад.
– Точно. Я тогда выпью пива с парнями. – Внезапно идея стала казаться все более привлекательной. – Вам пора собираться. Как насчет рюмочки перед сном?
– Значит, решено? – спросила миссис Сеймур.
Через несколько минут они ушли, и я присоединился к парням.
Положив на тарелку сосисок и выудив из сумки-холодильника пиво, я рухнул на стул.
Чак посмотрел на меня.
– Вот что бывает, когда женишься на девушке с именем вроде «Лорен Сеймур», – заметил он, поедая картофельный салат.
Я рассмеялся и открыл банку пива.
27 ноябряВизит родственников прошел неудачно.
Катастрофа началась с ужина в честь Дня благодарения: во-первых, потому что мы заказали уже готовую индейку из «Челси маркет» («О боже, вы что, не готовите сами?»), во-вторых, потому что ужинали на кухне («Когда вы купите квартиру побольше?») и, наконец, потому что я не мог посмотреть игру «Стилерс». («Не страшно. Если Майкл хочет смотреть футбол, мы просто вернемся в отель».)
После ужина Ричард великодушно пригласил нас выпить по стаканчику в своей похожей на дворец трехэтажной квартире, из которой открывался вид на Манхэттен. Его жена Сара играла роль служанки. («Ну конечно, мы сами жарили индейку. А вы нет?»)
Разговор быстро свернул на обсуждение связей между старыми семействами Нью-Йорка и Бостона: «Потрясающе, да? Ричард, вы ведь почти четвероюродный брат нашей Лорен!», после чего быстро последовала фраза: «Майк, а ты знаешь историю своей семьи?»
Она была связана с работой на сталелитейных заводах и в ночных клубах, так что я ответил «нет».
Завершил вечер мистер Сеймур допросом Лорен о ее карьерных планах, которых на самом деле не существовало в природе. Ричард любезно предложил познакомить ее со множеством полезных людей. Тесть и теща вежливо осведомились, как идут мои дела, и заявили, что Интернет – слишком сложная штука. А затем: «Ричард, а как построено управление инвестиционным фондом вашей семьи?»
Должен сказать, что Лорен активно меня защищала, и за рамки приличия никто не вышел.
Большую часть времени я играл роль шофера: они хотели встретиться с друзьями в таких местах, как клуб «Метрополитен», «Кор» и, конечно, клуб «Гарвард». Сеймуры славились тем, что в каждом поколении хотя бы один член их семьи учился в Гарварде, начиная с момента его основания, и поэтому в клубе их принимали, словно королевских особ.
Ричард даже любезно пригласил меня выпить с ним в пятницу в Йельском клубе.
Я едва его не задушил.
К счастью, родители жены приехали всего на два дня, и когда настал уик-энд, мы, наконец, остались одни.
Было субботнее утро, и мы с Люком сидели у кухонного стола, он – в высоком детском стульчике, я – на табурете. Я его кормил: резал яблоки и персики на кусочки и выкладывал их перед ним на тарелке. Люк, в самом игривом настроении, брал кусочек, сверкая белозубой улыбкой, и либо съедал, либо с визгом бросал на пол для Горби – дворняги Бородиных.
Эта игра ему никогда не надоедала. Горби проводил в нашей квартире почти столько же времени, сколько и дома, с Ириной. И, наблюдая за тем, как Люк бросает ему еду, было несложно понять почему. Я хотел завести собаку, но Лорен была против. Слишком много шерсти, говорила она.
«Па!» – взвизгнул Люк, барабаня кулаками по подносу. Это было его универсальное слово для всего, что имело отношение ко мне. Затем протянул ручонку: еще яблока, пожалуйста.
Я покачал головой, смеясь, и потянулся за ножом.
Люку всего два года, но он уже весит как трехлетний. В отца, подумал я с улыбкой. Золотистые локоны обрамляли пухлое лицо, на котором застыла лукавая ухмылка – словно он собирался сделать то, что не разрешено, и почти всегда так и было.
Из спальни вышла Лорен – сонная, с полузакрытыми глазами.
– Мне нехорошо, – сказала она и заковыляла в крошечную ванную, вторую изолированную комнату в нашей небольшой квартире в стиле «лофт». Послышался громкий кашель, а затем Лорен включила душ.
– Кофе готов, – пробормотал я и подумал: «Вчера она не так уж и много выпила». По каналу CNN разъяренные китайские студенты из города Тайюань жгли американские флаги. Я никогда не слышал про Тайюань и поэтому, одной рукой насыпав еще кусочков фруктов перед Люком, другой набрал название города на экране планшета.
«Википедия»: Тайюань – столица и крупнейший город провинции Шаньси на севере Китая. По данным переписи 2010 года его население составляло 4 201 591 человек.
Вау.
Он больше Лос-Анджелеса, второго по величине города США, и при этом – двадцатый по величине город Китая. Потратив еще немного времени на поиски, я выяснил, что в Китае больше 160 городов, население которых превышает миллион человек, а в Соединенных Штатах – ровно девять.
Я оторвал взгляд от планшета. На экране телевизора появился странного вида корабль. «Первый – и пока единственный – китайский авианосец «Ляонин» в окружении стаи грозного вида эсминцев класса «Ланьчжоу». Сейчас эта группа противостоит кораблю ВМФ США «Джордж Вашингтон» у выхода из Лусонского пролива в Южно-Китайском море», – объяснил ведущий CNN.
– Извини за родителей, милый, – шепнула Лорен, прошмыгнув у меня за спиной. На ней был белый махровый халат, и она вытирала волосы полотенцем. – Ты ведь сам хотел их пригласить, помнишь?
Она наклонилась к Люку, лаская его и осыпая поцелуями, а он улыбался и пищал от удовольствия. Затем Лорен крепко меня обняла и поцеловала в шею.
Я улыбнулся и чмокнул ее в ответ. После пары напряженных дней такое проявление чувств казалось особенно приятным.
