— Ты слышал про компанию «Компрессор Ойл Лимитед»?
— Да, конечно. (Не слышал ни фига.)
— Поль Грумейер, он же и владелец, сейчас в поисках гендиректора московского представительства, и я подумал, что тебя может заинтересовать такая перспектива. Давно пора в Москву вернуться, а то все мимо нас проедет.
Мимо меня, может, и проедет, а мимо него — сомневаюсь, но что означало «мимо нас», мне еще предстояло выяснить.
— А, помощь понадобилась, не все еще успели спиздить! Ну уж нет, спасибо.
— Ты че так сразу наезжаешь, я серьезно тебе говорю! Объемы есть, контракты идут, нужна голова, понимаешь?
— Некому по башке получать?
— Да ладно тебе, это вполне белая и пушистая компания, и Поль нормальный человек. Просто требуется русский персонаж с опытом и репутацией, как у тебя… типа лицо компании…
— Миша, скажи мне, пожалуйста; почему ты не идешь на эту должность? Дел много?
— Ты че подъебываешь? Если честно, Поль, как мне сказали, не считает меня способным на кресло.
Да, Поль и правда нормальный мужик, если раскусил эту крысу.
— А меня считает, что ли? Мы с ним незнакомы.
— Не волнуйся, мы пропиарили тебя так, что самим неудобно, теперь ты ему даже снишься! Ты для него звезда, подарок судьбы, кумир, русский коммерс будущего!
— Таких автобусами отгружают в вашу дорогую столицу.
— Да, согласен. Только у тех нет друга Кацнельсона.
— Кому Кацнельсон, а кому Путин. Ладно, понял, не грузи больше, говори условия.
— Офис в центре, «BMW 760L», новый, с водилой, квартира — трешка, годовая 600 тысяч, и два грина с тонны перевалки в качестве бонуса.
Я плавно перешел к любимому напитку, разумеется, намеренно, чтобы подчеркнуть важность услышанного. Миша повелся, слишком хорошо знал мои привычки. Если виски, значит, Попов взволнован.
— Мне сто «Dewars», плиз, и колу отдельно.
Я не был в Москве девять лет и явно что-то упустил. В чем лажа — непонятно, отказаться не могу, потому что услышал цифру в 10 раз больше, чем сейчас стою, да и сбережения ухнули на этот долбанный дом, но, с другой стороны, не могу и быстро согласиться. Боюсь оказаться лохом. На Западе такая должность приносит 300 тысяч и спокойный образ жизни. Пиздец, какой соблазн! Чтобы заработать на жизнь, можно остаться здесь и работать дальше, а чтобы разбогатеть, нужно вернуться в Россию…
— Че думаешь?
— Погоди, сейчас приму сто грамм бальзама и скажу.
— Виталий, предложение нормальное, поверь!
Ага, я уже не Виталик, так-то лучше.
Слово «поверь» из уст Кацнельсона звучало как очередное наебалово. Миша в детстве пережил сотрясение мозга, после чего стал еще больше врать. Не говоря уже о том, что это он стуканул родителям, что я курю. В пять лет донес маме, что я плохой мальчик и ругаюсь нехорошими словами, например «жид вонючий», после чего я превратил его велосипед в металлолом Отец обработал мою жопу ремнем, первый урок выживания оказался болезненным, но не бессмысленным. Не следует забывать уничтожать улики — нет улик, нет обвинения. Спустя год новый велосипед Миши исчез, а мой зад сохранил свой естественный вид. Позже Миша пытался быть похожим на меня, даже говорил, что из меня не получится хороший врач, потому что я не еврей, другое дело — он. По мне, так лучше оставаться объектом его зависти, а не сострадания. Став врачом, я хотел доказать родителям, на что способен, а он, кретиноид, еле-еле закончил техникум. Миша множество раз поступал в медицинский, но Бог все-таки есть, и последствия Он предвидел. Раз в пять лет у меня появлялась ностальгия по зачморенному другу, я сам ему звонил, мы бухали, вспоминали былое и прощались. Платил всегда я.
— Условия уже согласованы и рассчитаны на первый год, дальше будет круче, но есть одно «но»…
— В смысле?
— Смысл следующий: ты нам будешь возвращать доллар с тонны, это же нормально.
— Ты сказал, что компания белая?
— Компания белая, но мы нормальные люди, и всем хочется кушать.
Вот и суть. Он только что хуйнул суть. А суть одна: воруем все, подписываешь ты. Поэтому и высокая зарпла та, и хата, и машина. Поразительно, что он телок забыл упомянуть. Помнит, наверное, что мы с Янкиным тусовали самых-самых, а он подбирал нами обиженных.
— Мне еще сто и колу отдельно. В общем, я понял тебя, мне нужно подумать, а то кажется, вы крайнего нанимаете.
— Не крайнего, а старшего… извини, что так резко все изложил, но я и правда переживаю, кто будет главным, хочется, чтобы свой… Позвони завтра и скажи, да или нет.
Принесли счет, я достаю свою «American»…
— Не надо, Виталик, я сам, это же корпоративные расходы!
Странно, эта жадина впервые платит. Я им нужен, это точно. Голова кружится, и я стараюсь не взорваться от важности. Я собственной жене давно уже не нужен, а тут у Миши такое лицо серьезное, что даже неудобно его чморить, как в детстве. Может, и правда пора вернуться?
В номере не находил себе места. Я хорошо знаю себе цену, она намного выше нынешней зарплаты. Я, блядь, работаю, и работаю честно за гроши (ну не за гроши, конечно), и тут Родина-мать зовет с благодарностью в миллион, только вернись, сынок, в совок. Надо подумать. По старой русской традиции мысленно я уже все потратил, и оказалось, не такие уж это большие деньги. Кстати, к предложению нужно добавить и самок, их там больше, чем где-либо. И они говорят на родном языке, и отдаются, как в последний раз. Не то что местные проститутки: тут не трогать, там не трогать, время закончилось, добавьте еще 100 евро, и все это на ломаном английском… Эх!..
— Люба, это я, ты не поверишь, кого я встретил!
— Кто это?
— Я-я, ты че, мужа не узнаешь?
— Конечно не узнаю, живу с тобой 16 лет и все думаю, как тебя забыть.
— Я тебе помогу, дорогая, забыть все хорошее, что между нами было, и буду напоминать только самое плохое.
— Не надо напоминать, я и так помню, или, думаешь, легко забыть всех твоих блядей и друзей-алкоголиков?
— Короче, я не по этой теме… Миша Кацнельсон предложил работу в Москве.
— Вали, у тебя хорошо получается с говном общаться.
— Але, что с тобой? Я серьезно говорю.
— Ладно, а нам что с ребенком — тоже обратно?
— Я еще не согласился.
— Сколько денег?
— Много.
— Я никуда не поеду. Как хочешь, так и решай. Все, пока.
Какие возвышенные у нас отношения! Она всегда делает вид, что ей все похую, но я-то знаю, что через полчаса позвонят мои родители и примутся рассказывать про сложную политическую и экономическую обстановку в Москве, про олигархов, угнетенную прессу, коррупцию и прочее. Если повезет, они забудут упомянуть Ходорковского.
