— Если бы ты продолжал учиться, ты мог бы получить нормальную работу и писал бы свои пьесы в свободное время. Вот посмотри на Тео, он ведь…
8
…всегда сдавал любые экзамены с потрясающей легкостью. Он двигался по дороге школьного обучения так, словно двери перед ним, одна за другой, распахивались сами. Увидев, что он, едва четырехлетний, уже умеет читать и писать, родители поняли, что в дальнейшем все пойдет как по маслу, и смогли с этого дня сосредоточить внимание на предмете своих истинных тревог: на мне.
Я старше брата на год, так что не я, а он появился на свет случайно. (Кому же неизвестно: если между двумя детьми разница всего в год или даже меньше, — появление на свет младшего иначе как случайностью не объяснишь.) Стало быть, вполне закономерно, что он оказался куда талантливей меня: надо же было чем-то компенсировать вечное чувство вины, которое могло бы извести его при малейшей неудаче. Даже не при неудаче — просто, если бы ему случилось быть слегка не в форме.
Только явный злопыхатель, не покривив душой, мог бы сказать, будто у моего брата что-то не ладится. Мало того, что у него выдающиеся интеллектуальные данные, он еще и сует свой огурец (уточню мимоходом: непомерный) в любое существо, к какому мне нет доступа даже в самых разнузданных эротических видениях. Сказать, что генетика несправедлив) распределила между нами свои резервы, было бы эвфемизмом из самых легковесных.
Различия между братом и мной фотограф определил бы так: позитив и негатив.
Ну а теперь, высказав все это, признаюсь, что даже совсем чуточку рассердиться на него мне было бы затруднительно. Возможно, он единственный, с кем у меня отношения лишены всякой фальши. Отношения между нами совершенно здоровые, в высшей степени чистые, и именно брат — мой лучший друг в семье, пусть мы и видимся всего несколько часов в неделю у родителей. Он уже три года живет с Анной, девушкой настолько же скромной, насколько и светлой, — и связь эта крепче некуда. И вот вам еще одна замечательная, никуда не исчезающая возможность сравнить меня с братом: я — закоренелый холостяк, и это всех беспокоит. Родители уже отчаялись увидеть меня когда-нибудь с посудомоечной машиной или кредитом на недвижимость.
Вопросы, не касающиеся справки о заработной плате или утробы моей законной жены, никогда не станут для них ничем, кроме…
9
— …не отказывает себе в развлечениях, но это не мешает ему серьезно заниматься. Умение делать жизненный выбор очень важно.
Отец, как обычно, ничего не говорит. Он довольствуется тем, что посасывает гузку убитой курицы, с подлинным совершенством исполняя роль отца: кажущееся равнодушие, всепонимающая беззаботность, немая тоска.
Брат приходит мне на помощь, критикуя замороженную фасоль. Он пытается сменить тему, намерение шито белыми нитками, но ведь это — от души. Мать и впрямь меняет тему, правда, по форме, а не по сути:
— С Анной увидишься сегодня вечером?
Брат, не отрываясь от бедрышка, кивает.
С Анной увидишься сегодня вечером? Диалог через третье лицо, новый способ сказать мне: а вот ты ни с кем сегодня вечером не увидишься!
10
Акт I, сцена 1
Эпитафина и Некто-Жан на кухне.
Некто-Жан. Этот визит не доставляет мне ни малейшего удовольствия…
Эпитафина. Ладно уж, Некто-Жан, может быть, это обычная формальность.
11
Вдовец держится великолепно — вот уж в чем ему не откажешь. Мы по ходу церемонии то и дело встаем и садимся по команде кюре, один только муж усопшей стоит все время — невозмутимый, взгляд прикован к поставленному перед алтарем гробу с его половиной. От всего происходящего веет каким-то особым достоинством, хотя дело не сразу пошло гладко. Вначале вся семья никак не могла успокоить группу из трех или четырех детишек, которые бегали по церкви, громко смеялись и выкрикивали имена американских певиц, — возможно, это были дальние родственники, имеющие о смерти более чем смутное представление. В конце концов какой-то дядюшка (должно быть, антиклерикал) вызвался увести детей из храма и поиграть с ними на улице.
А когда зазвучал «Отче наш» (по-моему, чересчур сонный), вдруг вижу в третьем ряду впереди — его. Того самого красномордого человечка, которого лицезрел на прошлых похоронах. Он оборачивается, улыбается и посылает мне привет, изобразив нечто вроде «А вот и я!» своими пухлыми пальцами. Мне не только ужасно стыдно (кажется, его жест заметили родные покойницы) — навязчивое присутствие этого типа начинает сильно меня тревожить.
Все поднимаются, чтобы причаститься тела Христова, я тоже направляюсь туда и — случайно — натыкаюсь на него. А ему только того и надо, он тихонько шепчет все с тою же совершенно неуместной улыбкой:
— Фигурек?
Ухожу домой сразу же после церемонии. Бог с ним, с кладбищем, нету меня никакого желания видеть снопа этого психопата.
12
— Кажется, с некоторых пор за мной установлена слежка…
— Отличная новость! В твоем возрасте — давно пора!
— Я не шучу… Очень странный тип, которого я постоянно встречаю на… в булочной, да и вообще везде, куда бы ни пошел. Он меня рассматривает с выражением просто ужасающим… Сегодня попытался со мной заговорить, но я не понял, что он сказал…
Клер и Жюльен, похоже, не воспринимают всерьез того, чем я с ними поделился, они колеблются между необходимостью помочь мне, поддержать и возможностью понасмешничать, которая сильно упростила бы их положение. И все-таки Жюльен наконец отваживается покончить с игрой в молчанку. Но что он говорит?
— Прежде всего тебе стоит проверить, не поставили ли тебя на прослушку агенты ЦРУ, ты же понимаешь, какая ты для них угроза!..
Теперь они хохочут, оставив меня одного с тем, что посчитали острым приступом паранойи. Их легкомыслие несколько меня успокаивает, пусть даже они и недостаточно поняли ситуацию, чтобы вынести о ней объективное суждение: наверное, они куда меньше веселились бы, если бы узнали, что мы с этим типом встречаемся на похоронах. Надо на сегодня покончить с этой историей — войду-ка я в их игру:
— Вы не станете так хохотать, когда в один прекрасный день меня укокошит группа албанских террористов!..
После ужина Жюльен решает показать мне свое последнее приобретение: «Boule de flipper» в исполнении Коринн Шарби[4].
— Хм, а я думал, она у тебя уже есть…
— Да, есть, но ты посмотри, в каком идеальном состоянии конверт — ни царапинки, прямо как новенький! Настоящее сокровище — наверное, бывший владелец не часто пластинку-то слушал.
