— Нужно только поговорить с Верой Симоновой, ассистентом кафедры, — оживлённо тараторила Надя, нервно улыбаясь. — Она всё оформит. Точно-точно. Я её уже спрашивала… И поедем на Алтай вместе.
— А как же мраморы для метро? — спросил он.
— А что мраморы? Справедливость важнее. Ты согласен?
— Такие жертвы… Зачем? — возразил он. — Не надо всей этой возни. Ну, бывай.
И пошёл в сторону метро, мгновенно забыв о Наде и думая, как позвонит Гарику и скажет ему: «Это поступок не комсомольца, а труса», «Ты не сможешь стать настоящим геологом, если не поработаешь в поле»… А кстати: ведь Гарик и в прошлое лето в поле не ездил! Ну и ловчила, вот это да!..
Вася ещё не знал, что все придуманные им умные и правильные доводы ни к чему. Позже он позвонил Гарику, тот просто рассмеялся и прокричал, что Вася ничего не понимает в жизни: «Красавчик, нельзя быть таким наивным!»
Но это позже, а сейчас Одиноков уходил, и Надя смотрела ему вслед. Тополиный пух кружил вокруг её головы, и никто не мог сказать ей, что они не увидятся больше никогда.
Из записных книжек Мирона Семёнова
Черновик пояснительной записки неизвестному
Дата не проставлена
Я познакомился с В. А. Одиноковым накануне войны, в конце июня 1941 года, и потом некоторое время, пока меня не забрали в политотдел фронта, служили вместе. Но знаю о нём я больше того, что слышал от него самого. После войны нашлись многие, кто мог хоть что-то рассказать о нём. Его соседи, знакомцы по геофаку — в частности, в 1952 году я встречался с доцентом Загребским, а годом раньше с однокурсницей Василия, Надей Присыпкиной (по мужу Сырцова). Наконец, многое поведала его мама.
Но кое-что пришлось додумывать, почему я и назвал книгу документальным романом.
Отец Василия, Андрей Владимирович Одиноков, окончил курс Московского высшего технического училища (ныне им. Баумана) в 1914 году. На Первой империалистической был ранен, уволили от службы вчистую в чине поручика, а тут — революции, одна за другой. А он — происхождения совсем не пролетарского! Жил в небольших сёлах, в основном на севере страны, работая то механиком, то кузнецом. В 1920 году женился на простой девушке Анне Лазаревой, ей было восемнадцать лет, а ему уж под тридцать. По настоянию тёщи не только расписались, но и венчались.
В 1921 году у молодых родился сын; по документам он записан Вассианом, но все и всегда звали его Василием. Мне это обстоятельство, надо сказать, немало повредило: я искал следы Василия Андреевича Одинокова, а он в реестрах проходил как Вассиан.
Вскоре после рождения ребёнка семья примкнула к «команде» знатного строителя заводов, первопроходца Ивана Абрамовича Ухватова. Чего он только не строил! Заводы целлюлозно-бумажные и пороховые, красильные цеха и бензиновые фабрики — в общем, всё, связанное с химией. Инженер Одиноков в этой «команде» отвечал за технику, его жена Анна занималась всем подряд, благо грамоту знала. Когда они приходили на новое место, там была пустыня, когда уходили — оставляли за собой цивилизованный посёлок.
Школ поначалу не было, а потому Васю и других детей этой строительной «команды» учили сами родители, кто чему мог. А они были людьми практического образования. Математику и химию, физику и другие науки знали реально. Конечно, работая с зарубежной техникой, прежде всего германской, знали и языки. Когда Вася оказался в московской школе, он среди столичной пацанвы не выглядел неучем. Даже так: кое в чём превосходил.
В Москву он попал так. Родители решили, что сыну до вуза надо бы поучиться в нормальной школе, а скитания по стройкам социализма пора заканчивать. Пошли к Ухватову. Иван Абрамович знал всех — и секретарей обкомов, и народных комиссаров. Отбил телеграмму Серго Орджоникидзе: дескать, есть классный специалист-механик, не нужен ли такой на Москве? Серго их вызвал. Стояло лето 1936 года. Москва гудела, празднуя возвращение героев-лётчиков, перелетевших через Северный полюс. Когда Ухватов и Одиноковы прибыли в Наркомтяжпром, оставив Васю гулять в сквере возле часовни героям Плевны, в наркомате как раз заседали по этому поводу.
После речей перешли к танцам, тостам и выпивке. Тухачевский кружил в танце Ольгу Чкалову, Ворошилов подхватил Аню Одинокову. Чкалов приставал к Сталину с предложениями ещё поддать. Серго остался в одиночестве; тут-то Ухватов и познакомил его со своим механиком.
Всё решилось быстро. Недельку семья Одиноковых жила на квартире Орджоникидзе, потом Моссовет выделил им жилплощадь. Васю зачислили в девятый класс. В комсомол он вступил уже на первом курсе института…
Глава вторая
16 июня ближе к вечеру Вася Одиноков стоял в тамбуре вагона со своим новым другом, Мироном Семёновым. Познакомились они несколькими днями раньше при посадке в поезд, а точнее — в вагон с табличкой «Москва — Барнаул». По пути наговорились всласть, поскольку никто не мешал: они ехали в четырёхместном купе вдвоём. Ещё два места были оплачены Наркоматом просвещения для доставки в Барнаул практикантов Сонина и Вяльева, но Сонин уже маршировал на сборах, а Вяльев, о чём Вася не преминул поведать Мирону, оказался ловчилой и хамом. Проводник, правда, на второй день поездки сообразил, что к чему, и стал подсаживать к ним в купе всяких-разных попутчиков, но все они ехали на небольшие расстояния.
А в Челябинске к ним подселили попа! Настоящего: громадного, громкоголосого, в бороде, рясе и с крестом. Их обуял такой смех, что они сбежали в тамбур. Теперь стояли здесь и, посмеиваясь, курили. Вернее, курил Мирон, Вася курить никогда и не пробовал.
— У нас на Алтае, — говорил Мирон, — с мракобесием давно покончили. Ни одного попа не осталось. Я даже удивляюсь, зачем он к нам едет.
Мирон был на несколько лет старше Васи, уже отслужил в армии, окончил вуз, успел жениться и даже имел ребёнка. Работал журналистом, в Москве повышал квалификацию. Хвастался, что скоро станет не просто журналистом, а главным редактором газеты, и его красавице-жене Анисье это будет лестно. Васин рассказ о подлом Гарике ему очень понравился, он захотел написать о Гарике очерк и первый день поездки изводил попутчика вопросами о жизни геофака, делая заметки в своём блокноте. Заодно выяснил, кто Васины родители. Узнав, что его матушка работает в метро, ходит там по перрону в красной шапке и с жезлом, пришёл в полный восторг и, бросив статью «Подлый Гарик», перекинулся на тему «Простые герои социалистического метро»:
— Ты мне расскажи, как там у них под землёй всё устроено, какие бывают случаи, а я твой рассказ литературно обработаю и опубликую в газете.
— Не знаю я никаких случаев, — отбивался Василий. — Метро работает с шести часов утра. Мать на работу уходит затемно, я сплю ещё. Чего она там делает, не спрашивал…
Теперь у них появилось новое развлечение: настоящий поп.
— А ведь билетов на эти два свободных места не продают? — осенило Мирона. — Их оплатил Наркомпрос.
— Не продают, — согласился Василий, отшатываясь от окна, в которое влетел изрядный клуб паровозного дыма.
