— Оливер, приляг, пожалуйста. Лицо можно опустить сюда. — Мог бы просто сказать: «Ложись на живот», — сэкономил бы целое предложение.
В изголовье кушетки маленькое отверстие, чем-то напоминающее дырку в унитазе.
— Сюда, Эндрю? — спрашиваю я.
Он кивает. Перевернувшись на живот, я сую нос в дырку.
— Сейчас я опущу кушетку. — Кушетка едет вниз, и на мгновение мне кажется, что подо мной живое существо. Может, он соврал, что не знает, кто такие пансексуалы?
Он массирует участок вокруг восьмого позвонка.
— Я хорошо знаком с мистером Шериданом, Оливер. — Эндрю уже передвинулся к шее. — Он работает маляром-декоратором. — Теперь доктор трет мне спину в районе девятого позвонка.
— Эндрю, у него глаза убийцы, и комбинезон под стать, — замечаю я.
Мама всегда говорит, что, если хочешь запомнить чье-то имя, надо обращаться к этому человеку по имени как минимум дважды за время первого разговора.
Из дырки мне виден лишь кусочек светло-голубого ковра. Может, плюнуть на него? Или попробовать вызвать рвоту?
Эндрю давит на шею чуть сильнее.
— А семейка из тринадцатого дома — зоро… — у меня дыхание перехватывает, когда он принимается разминать спину, — …зороастрийцы. Зороастризм — это доисламская религия в Древней Персии.
Я постанываю, не в силах сдержаться. Надеюсь, он не подумает, что мне приятно.
— Хмм… Оливер, я более чем уверен, что они мусульмане. — Он сильно нажимает мне на шею. Если бы меня подташнивало, то сейчас бы точно вывернуло. — Все ясно, — говорит он. Раздается короткий звук: как будто телевизор выключили. — Я сейчас сделаю тебе ультразвук. — Я не знаю, что такое ультразвук. Обычно я записываю незнакомые слова на руке, но в данном случае приходится откусить кусочек щеки изнутри в качестве напоминания. — Будет холодно, — предупреждает он. И правда — мне на спину точно одно за другим разбивают яйца. Ощущение довольно приятное.
Я думаю о том, что Эндрю сказал о семейке из тринадцатого дома и живодере из пятнадцатого. О том, как он разминал мне спину, о скелете в углу и своих «длинных бедренных костях». Меня хоть сейчас могло бы стошнить.
Он втирает гель в спину и плечи, как будто катая по коже шариковый дезодорант для подмышек. Мне пока рано пользоваться дезодорантом. А мой друг Чипс говорит, что шариковые дезодоранты для гомиков.
— Меня стошнило на вашу машину, — говорю я.
Он продолжает втирать гель.
— Что?
Трудно говорить, когда щеки так сплющены.
— На капот. Но все смыло дождем.
— Тебя стошнило на мою машину? — переспрашивает он.
Ну как маленькому по слогам ему все объяснять, что ли?
— Да, ме-ня стош-ни-ло на ва-шу ма-ши-ну. Желтую такую. У вас сигнализация выла всю ночь, вот я и захотел вас проучить. — Кажется, меня сейчас правда вырвет. Все лицо онемело.
Раздается еще один короткий «бип». Кажется, он выключил прибор. Слышу, как он ходит туда-сюда по комнате. Я чувствую себя очень уязвимым. Время от времени в поле зрения попадают его мокасины. Потом он останавливается. Я жду, пока он что-нибудь скажет, или сделает.
— Можешь садиться, Оливер. Все.
После этого доктор Эндрю был со мной очень мил. Он сказал, что я здоровый мальчик и со спиной у меня все в порядке. И подарил бесплатную подушечку на стул в форме колбасы для поддержки спины — потому что, говорит, хочет, чтобы мы теперь были друзьями.
Прежде чем войти в дом, я спрятал подушечку под рубашку. Мама ждала в прихожей, сидя на второй ступеньке.
— Как все прошло?
— Потрясающе. Я чувствую полное расслабление.
Она не до конца высушила волосы, поэтому на кончиках они кажутся темнее, чем у корней.
— Я рада. Пойдешь еще?
— Нет. Оказывается, у меня только одна малюсенькая детская травма; мы в два счета с ней рассчитались. Доктор сказал, что главная проблема в том, что я чувствую себя отрезанным от родителей. Что мы слишком мало разговариваем по душам.
Она смотрит на меня. На ней ужасная фиолетовая спортивная кофта.
— Что это у тебя под свитером? — спрашивает мама.
Я опускаю взгляд на свою грудь колесом.
— Новая подушка.
— Что?
— Чтобы лучше спать по ночам. Мне плохо спится в последнее время. И все из-за вас.
— Можно посмотреть?
— Нельзя. Я соврал. Там у меня свернутые в трубочку порножурналы.
Она прищурившись смотрит на меня.
— Что у тебя под свитером, Олли?
В такие моменты я рад, что еще не вышел из подросткового возраста. Родители как-то сказали, что я сам могу решать, ругаться или нет, — вот я и ловлю их на слове.
— Отвали! — кричу я и прорываюсь мимо нее по лестнице, перескакивая через три ступеньки. Хвала Всевышнему за мои «длинные бедренные кости».
Я вбегаю в спальню, сажусь за стол и принимаюсь писать рассказ.
В Солнечной системе девять планет, и самая большая из них — Сатурн. Обитатели Сатурна молчаливы. Им не нужен рот, потому что они связываются друг с другом посредством мыслей, а не речи.
— Я не хочу выходить из своей комнаты, — мысленно обращается молодой сатурнианец к матери.
Она прекрасно его понимает. Значение его мыслей глубоко ясно ей, и ни одно многосложное земное слово не способно передать глубины этого понимания. Она видит, что ему нужно некоторое время побыть с собой наедине и не надо спрашивать, все ли у него в порядке, или раскладывать по дому брошюры срочной психологической помощи.
Я нащупываю языком неровность изнутри щеки. И смотрю в энциклопедии, что такое «ультразвук».
При ультразвуковом обследовании используются высокочастотные звуковые волны, с помощью которых изучают труднодоступные участки тела. Ультразвук был придуман во время Второй мировой войны для обнаружения объектов, скрытых глубоко под водой: бомб, подводных лодок, Атлантиды и так далее.
Помню, как впервые в жизни я украл три фунта сорок пять центов. Они лежали на камине в доме Иена Триста, куда я пришел к нему на день рождения. Я потратил их на суперклей.
Вторая вещь, которую я стырил, — папина «Оксфордская энциклопедия». По этому поводу родители даже слегка повздорили. Папа тогда сказал:
— Я всегда беру ее и потом кладу на одно и то же место! И смотри — ее там нет!
На следующий день он пошел и купил два экземпляра энциклопедии: в черной и синей обложке.
— Вот, теперь у тебя есть своя, — сказал он ей. Я слышал, как книга с грохотом приземлилась на мамин стол.
Через несколько месяцев, когда мама уехала на конференцию, я положил его старую энциклопедию на лестницу у двери своей спальни. Мне хотелось, чтобы он ее нашел. Я раскрыл книгу на страницах 112–113 на определении когнитивного диссонанса.
