– Додж? Это ты?
Он постарался издать какой-то неопределенный звук – наполовину слово, наполовину сдавленное покашливание, – который можно было истолковать и как утверждение, и как отрицание:
– Еэа…
– Это Кэролайн.
Зажигалка выскочила из его разжавшихся пальцев и упала на пол.
– Кэролайн Кинг.
Как будто ему надо было объяснять, о какой Кэролайн идет речь. Как будто он нуждался в напоминаниях.
– Ты еще здесь? – после долгой паузы поинтересовалась Кэролайн.
Втянув в легкие побольше дыма, Додж с шумом выдохнул его и произнес:
– Да… да… да.
Чтобы доказать себе, что этот звонок ему не снится, Додж встал и отошел от кровати на несколько шагов. Но поскольку колени его дрожали, пришлось снова опуститься на продавленный матрац.
– Пожалуй, тебя удивил мой звонок… – произнесли на другом конце провода.
– Да… – Казалось, это единственное слово, которое он способен сейчас произнести. И сколько же он уже выдавил из себя этих «да»? Четыре? Пять?
– Прости, что звоню в такое время, – сказала Кэролайн. – У нас уже поздно, а у тебя в Атланте еще на час позже. Если ты, конечно, все еще живешь в Атланте.
– Да.
Шестой раз!
– Как ты? У тебя все в порядке?
– Да. – Черт бы его побрал! Он что, забыл, как разговаривают? Давай же, Додж, вспомни, что на свете существуют другие слова. – Со мной все хорошо. Знаешь ли… все хорошо.
С ним все было хорошо, если не считать полный отказ мозга, взбесившийся пульс и неожиданную невозможность дышать. Додж нашарил в бардаке, царившем на прикроватной тумбочке, пепельницу и отложил сигарету.
– Что ж, я рада это слышать, – ответила Кэролайн. – Рада, что у тебя все хорошо.
Затем оба молчали так долго, что тишина начала распадаться на звуки.
Наконец заговорила Кэролайн:
– Додж, я никогда не побеспокоила бы тебя, если бы не… Я бы никогда ни о чем тебя не попросила. Думаю, ты это понимаешь… Но речь идет о жизни и смерти. Это очень срочно.
Господи Иисусе! Она больна. Она умирает. Ей нужна печень, почка… его сердце.
Вцепившись рукой в собственные волосы, он спросил, боясь услышать ответ:
– Что случилось? Ты больна?
– Больна? Нет. О нет! Дело вовсе не в этом.
Додж испытал одновременно облегчение и какую-то странную слабость. А потом он разозлился. Разозлился на себя, потому что позволил себе поддаться эмоциям. Чтобы поквитаться с Кэролайн за свою неожиданную уязвимость, он спросил почти что раздраженно:
– Тогда зачем ты мне звонишь?
– У меня тут возникла ситуация… я не знаю, как поступить…
– Ситуация?
– Неприятность.
– И что это за неприятность?
– Ты можешь приехать?
– В Хьюстон? – В город, где он поклялся больше не появляться? – Зачем?
– Это трудно объяснить.
– А как насчет твоего мужа? Для него это слишком сложно? Или проблема связана как раз с ним?
Прошло несколько томительно долгих секунд.
– Мой муж скончался, Додж, – произнесла наконец Кэролайн. – Умер несколько лет назад.
От осознания сказанного у него вдруг застучало в ушах, а в голове возникло какое-то странное давление. Ее муж мертв. Она больше не замужем. А он не знал. Впрочем, откуда он мог знать? Трудно было рассчитывать, что Кэролайн сообщит ему о кончине супруга.
В ушах продолжало стучать, а Додж все ждал, что Кэролайн расскажет ему подробности о смерти мужа. Но на другом конце трубки молчали.
– Ты так и не объяснила мне, в чем проблема, – начал первым Додж.
– Проблема из тех, на которых ты специализируешься, – уклончиво ответила Кэролайн.
– Звучит довольно расплывчато.
– Я не хочу сейчас вдаваться в подробности, Додж. Я могу рассчитывать, что ты приедешь?
– Когда я тебе нужен?
– Как можно скорее. Так ты приедешь?
Ее упрямый отказ сообщить подробности вдруг до чертиков разозлил Доджа.
– Вероятно, нет, – ответил он.
Возникла напряженная, враждебная тишина. Додж взял из пепельницы сигарету, затянулся и выпустил дым. Ему хотелось повесить трубку. Почему он не вешает трубку? Если бы он мог повесить трубку!
Наконец Кэролайн заговорила тихим голосом:
– Я понимаю твое нежелание ввязываться. Действительно понимаю…
– А чего ты ожидала, Кэролайн?
– Сама не знаю. Я действовала, повинуясь порыву, который не успела обдумать.
– Ты звонишь мне посреди ночи. Несешь всякую чушь. Но я должен бросить все и мчаться выручать тебя из некой неизвестной беды, о которой ты не хочешь ничего рассказать… – Додж сделал паузу, чтобы до Кэролайн дошел смысл его слов, затем продолжил: – Почему все это кажется мне знакомым? А тебе не кажется?
Она ответила именно так, как ожидал Додж, – постаралась уколоть его побольнее:
– Я вовсе не прошу тебя помочь мне, Додж.
– Что ж, хорошо, потому что…
– В беду попала Берри.
– Похоже, теперь в этом доме действительно кто-то готовит. – Додж сидел за столом с Дереком в уютной, удобно обставленной, хотя и отнюдь не новой кухне. – И это как-то непривычно.
Дерек рассмеялся.
– Не помню, чтобы я вообще хоть раз включал духовку до того, как мы с Джули поженились. – Он взял емкость из кофеварки и жестом предложил налить Доджу кофе.
– Разумеется, – кивнул Додж. – И два куска сахара. Кофе у тебя хороший.
Дерек принес ему кружку с кофе и сахарницу, а также ложку и полотняную салфетку. Додж легонько тронул за край салфетку и посмотрел на своего работодателя, вопросительно подняв брови.
– Джули настаивает на полотняных, – пояснил Дерек.
Додж хмыкнул, накладывая сахар в кофе.
– И твоя жена действительно пользуется всеми этими штуками?
Дерек проследил за взглядом Доджа, который уперся в керамическую емкость с кухонными приспособлениями Джули.
– О, ты не поверишь! Оказывается, у женщин для всего по отдельному гаджету.
– Кстати, а где Джули? – поинтересовался Додж.
– Наверху в ванной. Ее тошнит, – как ни в чем не бывало ответил Дерек.
Подув на кофе, Додж сделал большой глоток.
– Дерьмовые новости! – прокомментировал он.
– Не совсем. Джули это нравится.
