Книга Связанный честью - Сандра Браун

Приоткрытый холодильник посылал в темную кухню клин тусклого света. На столешнице стоял пакет молока, рядом – открытая упаковка хлеба в нарезке с парой выпавших кусков.

Но еще до того, как Эйслин это увидела, едва войдя в квартиру через черный ход, она ощутила чье-то присутствие. Как будто в доме кто-то затаился.

Она автоматически потянулась к выключателю.

Но включить свет не успела, чьи-то стальные пальцы обхватили ее запястье, выкрутили руку за спину и дернули вверх к лопаткам. Она попыталась крикнуть, но мозолистая и солоноватая на вкус чужая ладонь зажала ей рот, и вместо крика раздался дикий утробный звук, похожий на стон пойманного в капкан животного.

Она часто задумывалась, как бы повела себя в подобной ситуации. Рухнула бы в обморок? Молила бы о пощаде, понимая, что ей грозит смерть?

И вот сейчас, когда это случилось, с легким удивлением она обнаружила, что не только испугалась, но и разозлилась. Она покрутила головой, пытаясь освободиться от зажимавшей ей рот руки и увидеть лицо нападавшего, запомнить, как он выглядит. Именно это советуют на курсах по предотвращению изнасилований: «Смотрите ему в лицо».

И тут же осознала, что это легче сказать, чем сделать. Сопротивляться бесполезно, он слишком силен. Высокий – она чувствовала затылком его дыхание, горячее и прерывистое, и ударилась головой о его подбородок. «Значит, его рост хорошо так за шесть футов», – заключила она, мысленно составляя описание для заявления в полицию.

Тело жесткое, но не полное, не накачанное, скорее худое. Насколько она могла судить, бицепсы у него твердые, как молодые яблоки.

Как она ни старалась вырваться, добилась только одного – выдохлась. Тогда она решила экономить силы и внезапно замерла. Она пыталась дышать через нос, ее грудь вздымалась при каждом вдохе. Его руки постепенно ослабили хватку, но не отпустили ее.

– Меня зовут Лукас Грейвольф, – произнес он ей в ухо.

Его голос скрипел как песок, гонимый ветром в пустыне. Он звучал по-доброму, но Эйслин это не обмануло. «Такие ветры могут от малейшей причины превращаться в яростный ураган», – подумала она.

И, учитывая обстоятельства, такое развитие событий было вполне вероятно. Ужасающе вероятно.

Имя Лукаса Грейвольфа сегодня весь день звучало с теле– и радиоканалов. Этот индейский активист прошлой ночью сбежал из федеральной тюрьмы-поселения, что находилась во Флоренции, примерно в пятидесяти милях отсюда. Правоохранительные органы прочесывали штат в поисках беглого преступника.

А он оказался у нее на кухне!

– Мне нужна еда. И отдых. Я не причиню тебе неприятностей, если будешь умницей, – пробормотал он рядом с ее ухом. – Но если попытаешься хотя бы крикнуть, я буду вынужден заткнуть тебе рот кляпом. Принимаешь условия?

Она кивнула в знак согласия, и он медленно отвел руку. Эйслин с жадностью глотнула воздух.

– Как ты сюда добрался?

– В основном ногами, – просто ответил он. – Ты знаешь, кто я?

– Да. Тебя ищут по всему штату.

– Я знаю.

Ее гнев стал рассеиваться. Она не была трусихой, но и дурой тоже не была. Не всем быть героями, и не время сейчас разыгрывать из себя Чудо-женщину[1]. К ней вторгся не мелкий воришка. Лукас Грейвольф считается опасным человеком. Так говорят во всех новостях.

И что ей теперь делать? Нечего и думать, чтобы с ним справиться. Нет, она может надеяться только на свою хитрость. Выждать удобный момент и сбежать.

– Сядь! – Он грубо толкнул Эйслин в плечо.

Она не стала спорить и подошла к столу посреди кухни. Положила на него сумочку, выдвинула стул и осторожно села.

Он передвигался тихо, как дым, и проворно, как тень. Она даже не успела заметить, как он пересек комнату, и поняла это, почувствовав легкое движение воздуха. Эйслин осторожно подняла взгляд и в жутковатом полусвете увидела его силуэт. Он напоминал пантеру – такой же темный, поджарый, смертоносный. Сгорбившись над холодильником, он вытащил из него сырокопченую колбасу.

Явно считая, что Эйслин капитулировала, он небрежным движением закрыл холодильник. Кухня погрузилась во мрак. Эйслин рванулась к задней двери. Но не успела она сделать и пары шагов, как он поймал ее, перехватил под ребрами железной рукой и крепко прижал к себе:

– Ты вообще думаешь, что делаешь?

– Я только… хотела включить свет.

– Сядь.

– Соседи поймут…

– Я сказал – сядь. И сиди, пока я не разрешу встать. – Он протащил ее через всю кухню и толкнул на стул. Темень была такая, что она чуть не села мимо.

– Я просто хочу помочь, – сказала она. – Соседи могут что-то заподозрить, если увидят, что я вошла и не включила свет.

Угроза была пустой, и Эйслин догадывалась, что он это понимает. Она жила в пригороде Скоттдейла, в новом кондоминиуме. И заселен он был чуть меньше чем наполовину. Сомневаться не приходилось, он выбрал ее дом из-за отдаленного месторасположения.

В темноте раздался тихий металлический шелест. Этот зловещий звук сковал ее страхом. Теперь она понимала, что чувствует маленькое существо в джунглях, когда шелест листьев предупреждает его, что рядом бродит невидимый хищник. Лукас Грейвольф нашел над раковиной стойку для ножей и вынул один из деревянной ячейки.

Эйслин замерла, боясь, что холодное лезвие вот-вот перережет ей горло. Но кухню внезапно озарил слепящий яркий свет. Ну, по крайней мере, она пока жива. Эйслин поморгала, привыкая к свету. Незваный гость все еще держал у выключателя длинный нож, поблескивающий острым лезвием.

Она прошлась взглядом по бронзовой жилистой руке до самой ключицы и подняла глаза к решительному квадратному подбородку. Увидела прямой узкий нос и ледяные глаза, взгляд которых пробирал до самых внутренностей.

Эйслин много раз слышала выражение «замерло сердце». Она и сама частенько его использовала по самым ерундовым поводам. Но никогда не испытывала ничего подобного на самом деле… До этого момента.

Эйслин не доводилось встречать взгляд, в котором бы читалось такое откровенное презрение, такая бескомпромиссная ненависть и открытая злость.

По всем чертам он был индеец, но вот глаза явно принадлежали англо[2]. Они были светлосерыми, почти прозрачными, отчего зрачки казались чернее и глубже. Он смотрел на нее пристальным неподвижным взглядом, совсем не моргая. Эти серые глаза на темном, бесстрастном лице показались ей таким контрастом, что она невольно задержала взгляд.