Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Несколько часов кряду, уложив голову на живот маркизы, Рудольф проспал, обессиленный. Проснувшись, он почувствовал себя необыкновенно счастливым. Теперь он знал, что ему следовало предпринимать.
Поднявшись, он, не стесняясь наготы, под пристальным взором маркизы направился к зеркалу. Покрутился немного вокруг него и нашел, что сложен весьма недурно. Возможно, что некоторые найдут его слегка располневшим, но лишний вес легко убирается усиленными упражнениями с мечом.
Странно, но его любимая нижняя рубашка, расшитая итальянским жемчугом и шелком, валялась под кроватью неопрятным комком. Король даже не помнил, в какой момент он сорвал ее с тела (вот что значит настоящая страсть!). Затем накинул на себя верхнее платье, котту, едва достигавшую щиколоток. Рукавов у котты не было, помнится, вчера вечером вместе с кошельком он подарил их одной из своих возлюбленных, белокурой зеленоглазой красавице, вот только никак не мог вспомнить ее имя.
Достав рукава фиолетового цвета, он пристегнул их к верхнему платью. А вот теперь можно надеть и парадное сюрко с эмалевыми застежками. Три самые верхние, украшенные сусальным золотом, были для него особенно дороги. На них красивым почерком в стихотворной форме были выведены признания в любви. С одной из этих застежек, на которой был укреплен крупный изумруд, он не расставался с самого отрочества: подарена она была кузиной его матушки, ставшей не только его первой женщиной, но и большим опытом взрослой жизни. Даже сейчас, перешагнув сорокалетний рубеж, женщина не потеряла своего очарования, и Рудольф всякий раз смущался, когда сталкивался с ней в длинных коридорах дворца. Невольно радуясь и тому, что в пору взросления ему повстречалась именно такая опытная и мудрая женщина.
В этой даме было немало загадочного, если вокруг нее по сей день продолжали увиваться восемнадцатилетние любовники.
Застегнув рыцарский пояс, император вышел из спальных покоев. Маркиз Перек, будто бы ожидавший короля, согнулся в глубоком поклоне. Подумав, Рудольф Габсбургский протянул руку для поцелуя, нацепив одну из самых любезных улыбок. Даже с рогоносцем-мужем следует быть предупредительным, в конце концов, он его вассал и при всех своих слабостях весьма неплохой рыцарь.
Почувствовав на коже прикосновение влажных губ, король едва не передернулся от отвращения.
– Франсуаза выйдет попозднее, она что-то неважно себя чувствует, – в голосе короля было много сочувствия.
Голова маркиза склонилась ниже, едва не касаясь прядями мраморного пола:
– Я ее обожду.
– Как вам будет угодно, – сдержанно отвечал король, рассмотрев на самой макушке вассала небольшую проплешину.
Теперь он знал, что ему следует предпринять.
– Вы, кажется, из-под Константинополя, маркиз?
– Да, мой дед был оруженосцем у Фридриха Второго. После его смерти он не пожелал возвращаться на родину. Там я родился… Мне было уже пятнадцать лет, когда мой отец стал служить при дворе вашего батюшки.
– Я это помню, – сдержанно отозвался король.
Теперь он стоял в полупоклоне, не смея глянуть в темные глаза короля. Маркиз Перек был высок, широкой кости, пригож собой, избалован вниманием многочисленных фрейлин, столь жадных до любовных приключений. По двору блуждали упорные слухи о том, что он был не менее изобретателен в любви, чем его супруга.
– Посмотрите на меня, маркиз, – пожелал король.
Медленно, как если бы ему стоило немалого труда, маркиз Перек приподнял подбородок. Рудольф Габсбургский увидел учтивое и красивое лицо вассала, – его тонкие красивые губы с коротенькими черными усиками разошлись в любезной улыбке. А вот в глубине зрачков отчетливо проступала душевная боль.
Как надо было любить своего короля, чтобы закрывать глаза на баловство законной супруги. Рудольф подумал о том, что более преданного человека ему не отыскать во всем королевстве.
Решение пришло мгновенно:
– Вы хотите послужить мне, маркиз?
– Разве я не доказал своей службой, что моя судьба и жизнь всецело принадлежит вашему величеству?
В словах вассала послышался легкий упрек. Что ж, не стоит придавать сказанному значение, в конце концов, маркиз Перек имеет на это право.
– Пройдемте со мной в кабинет, – предложил король, уводя маркиза по коридору.
Стража, стоявшая у дверей, отступила, почтительно пропуская короля и его вассала.
Кабинет Рудольфа отличался аскетизмом. Суровую обстановку смягчал разве что широкий ковер, лежавший в самом центре помещения. Напротив двери, на трех высоких ступенях, стоял огромный дубовый трон. Когда-то с него великий Фридрих Барбаросса управлял своей империей. У самого окна висел его портрет в полный рост, написанный придворным художником. Темные бордовые портьеры, прихваченные с обеих сторон ламбрекенами, мешали проникать солнечному свету в глубину комнаты, и лицо Фридриха Барбароссы, остававшееся в тени, теперь выглядело разгневанным. Он как будто был высечен из одного куска металла. Хитрый, умный, державший в плену самого римского папу, король сумел приблизиться в своей империи к абсолютной власти, и вот уже полвека являлся своеобразным ориентиром для подавляющего числа потомков.
Король Рудольф Габсбургский, подставив под взгляд маркиза прямую спину, уверенно поднялся по высоким ступеням к трону. Привычно сел, подправив рукой верхнее платье, а сильные пухлые ладони мягко успокоились на высоких подлокотниках. Пальцы хищно вцепились в самый край.
Столь сильные руки внушают уважение, вряд ли они упустят дарованную власть.
Фигура короля оказалась на границе света и тени, только лицо, заметно усталое, было подсвечено лучами восходящего солнца. Маркиз Перек невольно перевел взгляд на портрет Фридриха Второго, отмечая невероятное сходство короля с его предком, полное впечатление того, что славный Барбаросса шагнул в королевский кабинет: высокий слегка выпуклый лоб придавал его лицу благородство; рот плотно сжат (такие губы могут быть только у человека, наделенного немалой душевной силой), а крупные глаза, взиравшие на собеседника прямо, невольно парализовывали чужую волю.
И вместе с тем во внешности императора присутствовала какая-то тайна. Надо полагать, что в королевстве нашлось бы немало женщин, желающих сорвать с его лица покрывало загадочности.
На какое-то время король Рудольф, вдруг превратившись в статую, молча сверлил вассала пронзительным взглядом. Маркиз, чуток опустив голову, наблюдал за пальцами короля. Вдруг пришедшие в движение, они то разжимали подлокотники, то вдруг вновь стискивали их с еще большей силой.
Может, затянувшееся молчание – очередная проверка перед серьезным делом? Маркиз, стараясь не встретиться с королем взглядом, приподнял голову.
– Маркиз, – наконец произнес Рудольф, заставив Перека распрямиться.
– Да, ваше величество.
– Вы один из немногих людей в королевстве, которым я доверяю всецело.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
