Книга Власть и масть - Евгений Сухов

1276 год, 20 апреля

О том, что Фридрих Второй Барбаросса не умер своей смертью, в народе говорили и прежде. Германцы дожидались его появления, как евреи ждут Мессию. От баронов до крестьян все мечтали о том, что Фридрих, возникнув из небытия, объединит разрозненные княжеские земли в единое государство.

Порой до императора Рудольфа Габсбургского доходила молва о том, что в разных концах Германии появляются люди, выдающие себя за почившего императора. Подобные слухи опасны тем, что способны всколыхнуть чернь, а уж она-то не знает удержу. Так что к таким вестям король относился весьма серьезно. Посланные им отряды истребляли изменников и дважды привозили головы самозванцев в корзинах. Но то было в пределах империи, где он был полновластный хозяин. В этот раз Лжефридрих объявился неподалеку от Константинополя, в замке Манцикерт. Выдавал себя за короля бродячий монах отец Григорий.

Отчего-то эта новость встревожила Рудольфа не на шутку и, посовещавшись с министрами, он под видом странников отправил в Константинополь четырех лазутчиков разузнать о странном старце.

Вернулся лишь один, барон Паппенхайм.

Явившись во дворец в грубом рубище и босым, отпрыск древнего рода не сразу был узнан и оттого грубо выставлен со двора стражей. Простояв у ворот до самого вечера, подивив невиданной смиренностью всякого, он был признан канцлером, а еще через несколько минут о его прибытии было доложено императору.

Рудольф Габсбургский пожелал видеть посланца немедля, едва о нем было доложено. Глянув на некогда блистательного рыцаря, король невольно поморщился, не сумев сдержать накатившие чувства. От прежнего великолепия осталась только оболочка, запечатанная в старое рубище. Видно, под Константинополем с ним многое приключилось, если он отважился предстать в таком виде.

Стараясь не смотреть на посуровевшее лицо императора, барон Паппенхайм, преклонив колено перед его величеством, заговорил встревоженным голосом:

– Великий король, трое моих спутников, уверовав в силу Лжефридриха, остались при нем и теперь являются самыми ярыми его сторонниками.

– Какими же посулами самозванец сумел уговорить их отречься от клятвы, данной королю?

– Он говорил, что на него сходит дух короля Фридриха, и был так убедителен в своих рассказах, что они поверили. А кроме того, он очень похож на Барбароссу. Я даже сделал его рисунок.

Король Рудольф невольно скривился:

– Он у тебя с собой?

– Я специально взял его на встречу.

– Покажи.

Развязав сумку, барон достал небольшой холст, на котором был изображен немолодой человек с рыжей бородой.

– А много там таких, кто верит… этим бредням? – вернул король холст, стараясь не показать охватившую его тревогу.

– Каждый день к нему прибывают десятки людей…

– У них есть оружие?

– Немало и таких, что приходят и с оружием.

– Хм, если дело так пойдет и дальше, то он сумеет собрать вокруг себя целую армию… Ты, видно, устал с дороги. Ступай, отдохни, мои слуги выделят тебе покои.

– Слушаюсь, мой король, – поднялся барон, понимая, что предложение погостить больше напоминает арест.

Барон удалился, но сказанное зародило в душе Рудольфа Габсбургского нешуточную тревогу.

Странным выглядело еще и то, что рисунок поразительным образом походил на Фридриха Барбароссу. Вот только вместо рыцарских лат он был облачен в монашескую рясу, и оставалось лишь удивляться чудачеству природы, гораздой на подобные изыски.

Проворочавшись без сна до трех часов ночи, император Рудольф повелел позвать к себе в опочивальню маркизу Франсуазу Перек, являвшуюся официальной фавориткой императора уже второй год. Высокая, красивая, с великолепной фигурой, невероятно искушенная в любви, она всегда находила средства, чтобы отвлечь Рудольфа от навалившихся переживаний. Пикантность ситуации заключалась в том, что до дверей королевской спальни маркизу непременно провожал законный супруг Жак Перек и, целуя ее на прощание в выпуклый лоб, убедительно советовал не расстраивать его величество.

Столь же терпеливо маркиз Жак Перек дожидался выхода жены из спальни и всякий раз беззастенчиво интересовался, сумела ли она выполнить государственный долг. Томно опущенные глаза неизменно свидетельствовали о том, что Рудольфу Габсбургскому не в чем будет упрекнуть маркиза при встрече.

Столь невиданная преданность маркиза Перека позволила ему значительно расширить земельные владения, а с недавнего времени он даже числился в лучших друзьях короля. А кроме того, некоторая вольность супруги позволяла ему иметь собственные крохотные слабости: в пристрое рыцарского замка он поселил для увеселения трех молоденьких крестьянок.

Маркиза и вправду была весьма искусна в любви. Ее фантазии простирались столь широко и оказывались так беззастенчивы, что, находясь на вершине блаженства, король Рудольф Габсбургский всякий раз со страхом думал о том, что с такой высоты можно сорваться только в самое пекло.

А вот там огненная геенна!

Маркиза появилась немедленно. Склонившись в полупоклоне, она произнесла:

– Ваше величество, я к вашим услугам.

Не тратя время на долгое вступление, он повелел маркизе снять платье, а после того, как она разделась, поманил ее к себе обеими руками.

В этот раз Франсуаза превзошла себя. Король, растревоженный ласками маркизы, так громко кричал, что переполошил дворцовую стражу. Бренча тяжелыми алебардами, они вторглись в покои короля и, заприметив прыгавшую на нем маркизу, неловко ретировались, пряча в отвислые усы довольные усмешки.