Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
Под утро к ним домой постучался Абрахам Гедлер, пономарь церкви Святого Лоренца в Альтенштадте. Он был немногословен и необычайно бледен. Сказал только, что пастору нездоровится и что господина доктора там очень ждут. А потом без лишних объяснений побежал по сугробам обратно в Альтенштадт.
Симон, как обычно, в это время еще лежал в кровати. Голова гудела после токайского вина, выпитого вчера в трактире «У золотой звезды». Однако отец поднял его, осыпая отборной бранью, и без завтрака отправил в дорогу.
Симон в очередной раз провалился по пояс в сугроб, и пришлось приложить немало усилий, чтобы выбраться оттуда. Несмотря на пронизывающий холод, лицо его покрылось испариной. Он вытянул из снега правую ногу и при этом чуть не потерял сапог. Криво усмехнулся. Случись такое, придется ему самого себя лечить. Симон покачал головой. Отправляться в Альтенштадт в такую погоду казалось безумием. Но что ему оставалось делать? Его отец, городской лекарь Бонифаций Фронвизер, лечил от подагры богатого советника, цирюльник сам слег с тифом, а отправлять в Альтенштадт палача – так отец лучше палец себе отгрызет. Вот он и послал своего непутевого сына…
Тощий пономарь дожидался Симона у входа в церквушку, которая стояла на возвышении в стороне от остальных домов. Лицо у Гедлера было белее снега вокруг, под глазами запали круги, и он весь дрожал. У Симона промелькнула мысль, что помощь, скорее всего, потребуется самому Гедлеру, а вовсе не священнику. Вид у пономаря был такой, словно он не спал несколько ночей кряду.
– Ну, Гедлер, – бодро заговорил Симон. – Что там с господином священником? Снова заворот кишок? Или запор? Поверь, клизма творит чудеса. Вам надо было попробовать.
Он торопливо зашагал в сторону пасторского дома, однако пономарь придержал его и молча показал на церковь.
– Он что, внутри? – изумленно спросил Симон. – В такой-то мороз? Чудом будет, если он там не замерз насмерть.
Молодой лекарь направился к церкви, но пономарь кашлянул за его спиной. Симон развернулся у самого входа.
– Что такое, Гедлер?
– Господин пастор…
Пономарь не смог договорить и безмолвно уставился в пол.
Поддавшись внезапному порыву, Фронвизер-младший толкнул тяжелую створку. Его тут же обдало ледяной свежестью. Воздух в церкви был холоднее, чем снаружи. Где-то хлопнуло окно.
Лекарь огляделся по сторонам. Вдоль стен до обветшалой галереи высились строительные леса. Судя по обрешетке под сводами, в ближайшем будущем следовало ждать нового дощатого потолка. По заднему фасаду вынули несколько оконных рам, и по главному нефу беспрестанно дул леденящий ветер. У Симона изо рта повалил пар, и клубы его словно гладили лекаря по лицу.
Священник Андреас Коппмейер лежал в глубине церковного зала, в нескольких шагах от алтаря. Он казался статуей, высеченной из ледяной глыбы. Побежденный белый великан, сраженный гневом Господним. Все его тело покрывал слой инея. Симон приблизился и осторожно коснулся заледенелой сутаны. Она была тверже камня. Даже раскрытые в агонии глаза покрылись ледяными кристаллами, что придавало облику священника сверхъестественный вид.
Симон в ужасе развернулся. Пономарь стоял с виноватым видом в дверях и мял в руках шапку.
– Так… он же мертвый! – воскликнул лекарь. – Почему ты ничего не сказал, когда приходил за мной?
– Мы… мы не хотели лишних хлопот, ваша честь, – промямлил Гедлер. – Подумали, что если расскажем про это в городе, то каждый ребенок прознает. И тогда все начнут болтать, и, наверное, церковь починить не…
– Вы? – переспросил Симон, сбитый с толку.
В тот же миг за спиной пономаря, громко всхлипывая, показалась экономка священника Магда. По внешности она, круглая, как бочонок, с толстыми заплывшими ногами, являла собою полную противоположность Гедлеру. Женщина утиралась огромным кружевным платком, и Симон едва ли мог разглядеть ее отечное зареванное лицо.
– Стыд, стыд-то какой! – причитала она. – Так вот человеку помирать, да еще господину священнику… Сколько ж я ему говорила, чтобы не объедался он до такой степени!
Пономарь кивнул, не оставляя в покое шапку.
– Объелся булочками, – пробормотал он. – Всего две штуки оставил. Пришел помолиться, тут его и скрутило.
– Булочками… – Симон почесал лоб.
По крайней мере, его опасения отчасти оправдались – с тем лишь отличием, что священник не заболел, а умер.
– А почему он тогда лежит здесь, а не дома в кровати? – вопрос он адресовал больше себе, нежели обращался к присутствующим.
– Говорю же, – пробормотал Гедлер, – он пожелал еще помолиться, прежде чем предстать перед Создателем.
– В такую-то погоду? – Симон недоверчиво покачал головой. – А можно мне дом посмотреть?
Пономарь пожал плечами и двинулся на улицу. Безутешная Магда последовала за ними, и они вместе прошли к соседнему строению. Магда не закрыла дверь, поэтому внутрь намело снега, который заскрипел под сапогами Симона. На столе перед печью стоял горшочек, в котором оставались два пончика, блестящие от масла. Румяные, величиной с ладонь, так и тянуло откусить кусочек. Хотя предшествующее лицезрение покойника и не располагало повышению аппетита, у Симона сразу потекли слюнки. Мододой человек вдруг вспомнил, что ушел из дома не позавтракав. Он даже потянулся к одной из булочек, но потом передумал. Все-таки пришел труп осматривать, а не на поминки…
Возле кровати священника лекарь прикинул последовательность последних его действий.
– Судя по всему, он встал, прошел на кухню, чтобы напиться воды. А потом здесь вот свалился, – он указал на осколки кувшина и вязкие пятна рвотных масс. В тесной комнате стоял едкий запах желчи и прокисшего молока.
– Но с чего бы ему вдруг отправляться потом в церковь? – пробормотал Симон. Поддавшись внезапному порыву, он повернулся к пономарю. – А что, кстати, Коппмейер делал вчера вечером?
– Он… был в церкви. Остался там до поздней ночи, – ответил Гедлер.
Магда закивала:
– Он даже кувшин с вином и буханку хлеба с собой взял. Думал, что задержится. Я когда спать ложилась, он так и не вернулся. А ближе к полуночи еще просыпалась, так в церкви и тогда свет горел.
– Ближе к полуночи? – переспросил Симон. – И для чего священнику прозябать в церкви в такое время?
– Он… он решил проверить, как отремонтировали своды алтаря, – сказал пономарь. – И вообще в последние пару недель он какой-то чудной был, наш пастор. Из церкви почти и не показывался, и это в такой-то мороз!
– Ни о чем другом и не помышлял, добрая душа, – перебила его Магда. – Здоровяк, настоящий медведь. Если уж брался за молот и зубило, так равного ему было не сыскать.
Симон поразмыслил. Такой холодной ночи, как вчера, он давно уже не мог припомнить. Именно поэтому строители пока не проводили в церкви никаких работ. И если кто-нибудь в такую вот ночь хватался за молоток и резец, то лишь по чертовски важной причине.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
