Эти трое, разработав учение старика Майора, создали целое философское направление, которому и дали имя Анимализм. Почти каждую ночь, сразу после того, как м-р Джонс укладывался спать, они проводили в амбаре секретные совещания, на которых разъясняли другим Основы Анимализма. В самом начале им пришлось столкнуться с глупостью и безразличием. Некоторые животные даже поминали долг верности мистеру Джонсу, которого называли «Хозяин»», и высказывали примитивные мысли вроде того, что «м-р Джонс нас кормит, и если его не будет, мы все умрем с голоду». Другие спрашивали: «Какое мне дело до того, что произойдет после нашей смерти», или — «Если это Восстание всё равно должно произойти, то какая разница — будем мы стремиться к нему или нет?» Свиньям приходилось преодолевать громадные трудности, дабы заставить сомневающихся понять, что такие речи противоречат духу Анимализма. А самые глупые вопросы задавала белая кобылка Молли. Первое, о чем она спросила у Снежка: «А сахар после Восстания будет?» «Нет, — твердо ответил Снежок, — Мы не сможем изготовлять сахар на ферме. К тому же тебе сахар не нужен. У тебя будет вдоволь овса и сена».
«А ленты в гриву мне можно будет вплетать?» — спросила Молли. «Товарищ, — отвечал ей Снежок, — пойми, что ленты, которые ты так любишь, — знак рабства. Неужели ты не понимаешь, что свобода дороже лент?» Молли выразила согласие, но прозвучало оно не слишком убедительно.
Ещё труднее было свиньям бороться против лживых басен, которые распространял Мозес, ручной ворон. Мозес, любимчик мистера Джонса, шпион и сплетник, был к тому же ловким говоруном. Он утверждал, что ему известно о существовании таинственной страны, называемой Леденцовая гора, куда попадают все животные после смерти. По словам Мозеса, эта страна находится где-то в небесах, сразу за тучами. На Леденцовой горе воскресенье — семь раз в неделю, клевер в цвету круглый год, рафинад и тминные хлебцы растут прямо на изгородях. Животные, правда, терпеть не могли Мозеса, который лишь болтал, но никогда не трудился, однако в Леденцовую гору кое-кто поверил, и свиньям пришлось долго убеждать легковеров в том, что такого места не существует.
Самыми преданными учениками свиней оказались тяжеловозы — Боксер и Люцерна. Им обоим было трудно самостоятельно всё продумать, но, однажды признав свиней своими учителями, они впитывали всё, что им говорилось, и затем передавали это простыми словами другим животным. Они неукоснительно посещали секретные собрания в амбаре и первыми заводили «Звери Англии», когда заканчивалось очередное собрание.
Случилось так, что Восстание произошло гораздо быстрее и легче, чем предполагалось. В прошлые времена м-р Джонс хозяйствовал дельно, хоть и круто, но в последнее время вступил на скверную дорожку. Он сильно упал духом, потеряв много денег в результате неудачного судебного процесса и теперь постоянно предавался неумеренным возлияниям. По целым дням он сидел в качалке на кухне, читал газеты, отхлебывая из стаканчика, и время от времени скармливая Мозесу корочки, вымоченные в пиве. Работники его распустились и обленились, поля заросли сорняками, крыши строений прохудились, покривились изгороди, исхудали животные.
Пришел июнь, и трава почти созрела для косовицы. На Иванов день, а пришелся он на субботу, м-р Джонс поехал в Уиллингдон и напился там в «Красном Льве» до такой степени, что приплелся домой лишь в воскресенье к полуночи. Работнички его рано утром подоили коров и пошли охотиться на зайцев, не дав себе труда покормить животных. Вернувшись домой, м-р Джонс сразу же повалился на кушетку и, закрыв лицо иллюстрированным журналом, захрапел. Животные остались некормленными. Наконец, терпение их истощилось. Одна из коров прошибла рогом дверь амбара, и все животные принялись кормиться самостоятельно. Тогда только и проснулся м-р Джонс. В следующий момент он и его работники кинулись к амбару; кнуты засвистели во всех направлениях. Этого голодные животные уже не смогли выдержать. В одном порыве, без всякого предварительного сговора, набросились они на своих мучителей. На Джонса и его людей внезапно посыпался град толчков, щипков, ударов, укусов, — справиться с этим было немыслимо. Люди никогда не видели, чтобы их животные вели себя подобным образом. Внезапный бунт безответных существ, которых они привыкли стегать и обижать, сколько заблагорассудится, напугал людей чуть не до потери разума. Почти тотчас же они оставили попытки обороняться и побежали. Спустя минуту все пятеро мчались изо всех сил по тропинке прямо к большой дороге, а за ними неслась толпа торжествующих животных.
Миссис Джонс, выглянув из окна спальни, сразу поняла, что происходит, поспешно побросала в саквояж кое-что из вещей и ускользнула с фермы другой дорогой. Мозес спрыгнул со своей жердочки и, громко каркая, затрепыхался вслед. Между тем животные преследовали Джонса и его людей до самой дороги, а затем захлопнули за ними тяжелые ворота. Вот так всё и вышло. Не успели животные осознать случившегося, как Восстание свершилось; Джонс был изгнан, и ферма «Усадьба» оказалась в их власти.
В первые минуты животные никак не могли поверить своему счастью. Они начали с того, что всем отрядом прогалопировали вдоль границ фермы, словно хотели удостовериться в том, что ни одно человеческое существо не прячется в её закоулках; потом все вместе помчались к постройкам, чтобы уничтожить следы ненавистного царства Джонса. Они взломали кладовую при конюшне; мундштуки, хомуты, цепи для собак, безжалостные ножи, которыми Джонс кастрировал кабанов и баранов, — всё полетело в колодец. Вожжи, уздечки, шоры, унизительные торбы для кормежки — были брошены в костер, где жгли мусор. Туда же швырнули кнуты. Все присутствующие ошалели от восторга, глядя на пылающие кнуты. А Снежок бросил в пламя и ленты, которыми обычно украшали гривы и хвосты лошадей в базарные дни.
«Ленты, — сказал он, — следует приравнять к одежде, которая отличает людей от нас. Все животные должны ходить голыми».
Услышав это, Боксер принес маленькую соломенную шляпу, которую носил летом, чтобы мухи не заползали ему в уши, и кинул её в огонь.
Очень скоро животные разрушили всё, что напоминало им о м-ре Джонсе. Затем Наполеон снова повел их к амбару и каждому выдал двойную порцию кукурузы, а собакам по две галеты. Потом спели «Звери Англии» от начала до конца семь раз подряд, и затем расположились на ночлег. Спали они в эту ночь, как никогда.
На рассвете все проснулись, как обычно, но вспомнив сразу же о замечательном событии, выбежали на пастбище. В отдалении располагался небольшой холм, с которого хорошо была видна почти вся территория фермы. Животные взбежали на вершину холма и осмотрели окрестности. Все, что видели они вокруг в ясном свете утра, принадлежало им! Эта мысль вселила в них такой восторг, что они понеслись во всю прыть по кругу, время от времени высоко подпрыгивая, чтобы дать выход своему возбуждению. Они катались по росистой траве, захватывая её губами, наслаждаясь её сладостным летним соком; они взрывали комки черной земли и, дрожа, вдыхали её аромат. Затем они пустились в торжественный обход фермы, онемев от восхищения, созерцали её пахотные земли, луг, сад, пруд, рощу. Они видели всё окружающее как будто впервые и никак не могли поверить, что это принадлежало им одним.
