Она верила: возможно, с болью так же как и с грозой: если она даст ей имя, она победит ее.
Мужу тоже было трудно с мальчиком с жесткими глазами, защищала она его. Его Бог не помог ему. Но муж все же старался, он начал понимать все больше и больше. Она вспомнила его неуклюжее дружелюбие, его попытку определить права мальчика как первенца. Неуверенный разговор между отцом и сыном по дороге к озеру, их совместное строительство плота.
Что ответил мальчик? Она не знала, да это особенно и не заботило ее.
– О Бог, если ты есть, – говорит она, глядя в небо. – Не хочешь ли ты объяснить, как мать может родить сына, за которого она боится с самого первого мгновения?
Ответа она не получила, да и не ждала его.
Надо было спускаться в долину.
Долину она воспринимала как угодье для лентяев, ровное место для прогулок. На полпути ей попалась роща с источником свежей воды. Она напилась, помылась и, оставив ноги в воде, стала есть. С собой она взяла сушеный порей, а здесь рос свежий. Но ей не захотелось бродить по расщелинам и выцарапывать его из земли. «Я устала, – подумала она. – Мне нужен полуденный отдых».
На заходе солнца она дошла до реки и направилась к роще у самого узкого поворота русла, выбрав правильный путь по карте, которую держала в голове. Она с удовлетворением отметила, что ее голова всегда ясна, а это чаще всего помогало ей в жизни, думала она.
И все же она забыла о хищниках-великанах, огромной стаей направлявшихся к. реке на вечерний водопой. Услышав грохот, доносившийся из-под земли, она ужаснулась: неужели это земляная гроза?
Потом перед ней возникли и сами звери – огромные силуэты на фоне вечернего неба, и она почувствовала, как ее сердце при каждом ударе словно выпрыгивало из груди, ударяя жестко, словно топором. После нескольких мгновений неистового страха ее вновь одолели мысли.
Конечно же, она узнала их, зверей-великанов, при виде которых ее племя падало ниц и, затаив дыхание, дрожало. Их имен у нее не было, но были ясные образы. Она знала: эти крупные звери никогда не приносят зла.
«Я помню это», – осознала она. Потом вернулся разум, и она сказала себе: «Да, звери действительно уже близко!» И тихо, не подмяв и травинки, она должна бежать на запад и добраться до рощи с другой стороны.
Сердце наконец забилось в обычном ритме, и, облегченно вздохнув, она почувствовала, как устала. В роще ей необходимо найти убежище на ночь на одном из деревьев. Будет неудобно, зато спокойно.
Беззвучно, как ночной зверь, одолела она оставшееся расстояние. Правда, у самой рощи сменила крадущийся шаг на топот. Даже если среди молодой поросли и травы и находились змеи, этого достаточно, чтобы держать их поодаль. Она направилась к большому дереву у самого берега реки. Уже почти стемнело, и она чувствовала удовлетворение, ибо успела наверстать время, потерянное предыдущей ночью на ложбине.
Теперь она вошла в задуманный график, за два дня дойдя до реки; теперь оставался еще один, чтобы перебраться на другой берег.
Дерево было очень старым и ветвистым, с большой кроной и шероховатым стволом. Она приникла к нему лбом и руками, прислушалась, вопрошая.
Да, оно хорошее, оно приглашает ее к себе и в меру сил даст ей защиту. Она подпрыгнула и достала руками до нижних ветвей. А потом путь вверх пошел как в танце, тело ее знало, как перелетать с ветки на ветку, как раскачиваться, чтобы набрать скорость и преодолеть еще пару ветвей.
Она добралась почти до вершины, прежде чем нашла раздвоенную ветвь, достаточно богатую листвой и ровную, чтобы сойти за постель. Из котомки достала одеяло, завернулась в него, обвязавшись веревкой, конец которой привязала к самому прочному концу ветви. Если она крепко уснет и соскользнет вниз, веревка не даст ей упасть и поможет подняться обратно.
Ну конечно же, никакого риска нет, думала она. Ночь будет трудной, спать придется лишь урывками, какие-то мгновения. Ведь она давно уже не ночевала на деревьях, тело ее привыкло к удобному ложу.
Однако она боялась дикой кошки, ловко лазавшей по деревьям. «Плохо, что на руке рана, – подумала она, – запах крови может приманить зверя».
Она достала из котомки огниво и щепки. Начни кошка тереться о дерево, надо быстро разжечь щепки и бросить их через пространство между ветвями. Огня коты боятся, как смерти, так что все будет в порядке.
Утром она сделает плот для котомки и одежды и переплывет с ним через реку. Таким образом, она спланировала все до деталей на ближайшее время.
А дальше?
На дальнейшее планов не было, нельзя застраховать себя от того, чего не знаешь. Чувство беспокойства пронзило ее, когда она подумала об этом и еще о той загадочной земле, рядом с которой сейчас находилась.
Но она оттолкнула страх от себя: сатанинские глупости. Ведь она направлялась в страну детства именно потому, что страна эта была ей непонятна, – значит, тем более карта в голове должна быть начертана целиком.
«Потом я справлюсь и со страхом, – сказала она себе, – ведь все идет, как я задумала».
Однако в своем одиночестве у реки она была менее уверенной. Но и сомнения отбросила.
– Завтра, – сказала она громко. – Завтра я восстановлю ясность.
Но утешение казалось слабым.
Неизвестная страна.
И вдруг ее охватило чувство, подобное тому, когда умер мальчик.
Она почувствовала страшную усталость. И голод. Было слишком темно, чтобы разглядеть что-либо в котомке. Пошарив в ней рукой, она ухватила яблоко.
Немного посомневавшись, она все же съела его, терпкое, сладко-горькое.
Возможно, она думала, что хорошо бы подкрепить память, что яблоко вернет ей картинки страны детства сейчас, когда она так близко от нее.
Все равно не удастся поспать как следует, сказала она себе, но, не успев дожевать последний кусочек, уснула.
Правда, лишь наполовину, до пограничной зоны, до полудремы. Появились картины, но не те, на которые она надеялась. Нет, не те, а трудные, из нынешнего дома. Мертвое тело младшего мальчика, глаза старшего, полные страха.
«Ну ладно, пусть приходят, – подумала она. – Мне надо пройти и через это».
Глава третья
Все началось, как в обычный день: яркое солнце светило над полем и лугом, мирно паслись животные. После завтрака мальчики тоже, как обычно, отправились кто куда: старший на хлебное поле и огород, младший на скотный двор поменять воду, разложить соль, навести порядок.
– У нас плохо с мясом, – сказала она мужу. Тот кивнул. Он не любил забивать скот и всегда тянул до последнего. Она это знала и не упрямилась, не хотела нажимать на него.
– Бог пусть решает, – сказал он. Как всегда, она улыбнулась, когда он перекладывал решение на Бога.
