Слишком много горьких мыслей бродило в голове гнома, и это его злило – он знал, что пора было уже сосредоточиться на предстоящей схватке. Их отряд был почти втрое меньше, чем у противника, так что придется им нелегко. Поражения, впрочем, Варроуин себе представить не мог. Гордость не позволяла ему даже допустить возможность подобного исхода.
Фаради с луком в руках замер на краю каменистой полосы земли, выступавшей в Кровавое море. Если гоблины высадятся здесь, этим тварям придется нелегко – подступы к довольно крутому берегу усеяны здесь острыми обломками скал.
Не оборачиваясь, Варроуин махнул рукой, давая знак воинам своего отряда занять места в укрытиях. За исключением порта в Рассветных Пустошах, побережье острова выглядело неприступным – таким его задумали Древние строители. Единственный удобный подход к нему был в гавани Рассветных Пустошей, которую охраняли подводные чудовища.
Гоблины по природе своей были скверными моряками, но даже после решающей битвы, в которой они потерпели поражение и когда был убит лорд Харрион, их в мире осталось больше по численности, чем других народов. Постепенно гоблины, ведомые жадностью и жаждой крови, все же выбрались в море; но корабли они строить так и не научились и пользовались только теми, что смогли захватить.
Варроуин слегка пригнулся, поудобнее перехватив боевой топор, и уставился в туман, клубившийся над черной массой воды. Буруны, увенчанные грязно-серебристой пеной, мчались прямо на крутой берег, где разбивались о похожие на громадные сломанные клыки скалы.
Врагов гном не видел, но точно знал, что они уже совсем близко. Он уже слышал скрип уключин и теперь совершенно ясно чуял гоблинскую вонь.
Сзади громко треснула ветка.
Варроуин, мгновенно развернувшись, окинул своих воинов взглядом.
– Кто это вздумал выдать гоблинам нашу позицию? – прошептал он яростно.
Те дружно, хотя и приглушенными голосами, запротестовали, и в столь безрассудном нарушении тишины не признался никто.
Дважды Варроуин спрашивать не привык: за промахи он своих людей сурово отчитывал, но вот за нежелание признать ошибку нарушителю полагалось куда более суровое наказание. Так что он непременно должен выяснить, кто это. Правда, гномий капитан не привык и к тому, чтоб в его отряде допускали такие промахи, но сегодня с гномами и эльфами шли также и не слишком хорошо подготовленные люди.
– Не мы это, Варроуин, право слово, – негромко произнес Анелл, молодой гном, успевший уже, впрочем, пролить кровь в битве за Хранилище Всех Известных Знаний.
За последний месяц он на глазах у Варроуина повзрослел на годы – живость и веселье юности исчезли, сменившись настороженной серьезностью.
– Тогда кто? – осведомился Варроуин. – Там гоблины к высадке готовятся, так что некогда мне слушать, что, мол, твари лесные во всем виноваты. С ними стражники разобрались, это мне известно.
Он мрачно посмотрел на людей, которым не всегда легко давалось искусство бесшумно передвигаться по лесу.
– Да вот эти двое, – сказал кто-то сзади. Стройный эльфийский стражник в плаще с капюшоном вытолкнул вперед двоих коротышек.
– Пожалуйста, – прошептал один из них, – мы ничего дурного не замышляли. Мы просто хотели посмотреть…
При виде обнаруженных эльфом чужаков Варроуин так удивился, что даже отпустил пару крепких слов, хотя обычно ругался разве что в пылу битвы. Стоявшие перед ним человечки в серых мантиях ростом были едва ли трех футов; они съежились, втянув головы в плечи, словно черепахи или цыплята, что прячут голову себе под крыло.
– Двеллеры, – презрительно фыркнул один из людей.
Варроуин знал, что среди эльфов, гномов и людей мало кто уважал этот народец. Невысокий рост был им дан от природы, но вот в их прожорливости, эгоизме и скупости были виноваты как она, так и воспитание. А кроме того, двеллеры были трусливы до глубины души.
Двеллерам, порожденным магией Древних, было поручено заботиться о Хранилище Всех Известных Знаний. По мере того как по приказу лорда Харриона планомерно уничтожались книги, мир погружался в холодный туман невежества. Навыки чтения и письма исчезали вместе с историческими и научными сведениями. Из печатного слова не уцелело почти ничего, а устная традиция могла сохранить не так уж много. На острове же детей двеллеров Рассветных Пустошей учили читать, чтобы они могли служить в Великой Библиотеке.
К сожалению, со временем новые поколения двеллеров в Рассветных Пустошах стали относиться с раздражением к Великим магистрам, которыми до последнего времени избирались люди, управлявшие реставрацией и сведением в каталоги свозимых на остров книг. Двеллеры начали уклоняться от своего долга, переключив свои интересы на набивание желудков, а потом и кошельков путем тайной торговли с материком. С годами все меньше двеллерских отпрысков присылали в Библиотеку, и проводили они там куда меньший срок, чем в былые времена.
В результате со стороны живших на острове гномов, эльфов и людей, которые до сих пор отдавали все свои силы Библиотеке, двеллеры встречали только презрение и раздражение.
Многие поколения гномов Рассветных Пустошей поклялись отдать свои жизни, защищая Великую Библиотеку. Эльфы принесли обет служить стражниками и охранять остров и обитавших на нем живых существ. Людей, как всегда, тянуло в море, и они с охотой поступали на службу в торговый флот и на защищавшие остров пиратские корабли.
Вот и сейчас воины Варроуина встретили парочку нарушителей презрительными замечаниями.
Двеллеры прижались друг к другу, дрожа и переминаясь с ноги на ногу. Один из них держал в руках книгу и мешочек с письменными принадлежностями и чернилами.
Да они же совсем дети, понял гном и отрывисто скомандовал своим подчиненным замолчать.
Немедленно воцарилась тишина, которую нарушал только шум прибоя и плеск весел приближающихся врагов.
– Что вы двое здесь делаете? – спросил Варроуин нарочито суровым шепотом. – Да, и не вздумайте мне тут разговаривать громко.
Тот двеллер, что был чуть повыше ростом, с трудом выговорил:
– М-мы обязаны были п-прийти.
– Обязаны были, значит. – Гном рассерженно потянул себя за бороду. – А если мамку вашу спросить, она, как думаете, с таким согласилась бы?
– Н-нет, Варроуин, – ответил двеллер. Волосы у него были темные, а юношескую стройность еще не сменила расплывчатость, приходящая через десятилетия сытной спокойной жизни. – М-мама бы отца кликнула, чтобы т-тот мне хорошую порку задал.
– А в такой-то тьме, да когда в море неподалеку гоблины шастают, вы и заслуживаете взбучки. Мамаша ведь с ума сойдет от беспокойства, когда пустые постели обнаружит.
Родительница Варроуина, во всяком случае, до сих пор с ума сходила от беспокойства за сына.
– Наверное, – сказал юный двеллер. – Но мы знали, что сюда плывут гоблины и вы вступите с ними в сражение.
