Крейсер сопровождения «Несокрушимый» едва был виден, тупоносый беловато отсверкивающий силуэт, казавшийся нереальным в звездном свете. Чуть ниже него, рядом с ярким треугольником разноцветных звезд, вокруг которых вращались планеты Брахнис, Нам и Педдуцис Хориос, трогательно миниатюрный на фоне крейсера, виднелся корабль Сети Ашгада «Свет Разума». Рядом с флагманом Леи «Бореалисом» он казался еще меньше. Столь маленький корабль мог незаметно проскочить через бдительные экраны старинных защитных сооружений Нам Хориоса, но вряд ли когда-либо ему доводилось совершать гиперпространственный прыжок.
«Отсюда, с тревогой подумала Лея, — и эта миссия». Даже до того, как она получила тайное сообщение, расстояние, которое отделяло их от ближайших баз Новой Республики возле Дуррена, и близость к бывшей имперской сатрапии, сектору Антемеридиан, внушали ей немалое беспокойство.
Что означало-то сообщение? Или было что-то еще?
— Теранские фанатики — не те люди, в чьи руки я желал бы вверить свою судьбу, ваше превосходительство, — пробормотал Дзим. Казалось, он включился в беседу с некоторым усилием, сложив маленькие руки в фиолетовых кожаных перчатках. — Они обладают огромной властью в поселениях Старожилов вдоль водяных каналов. Как может быть иначе, если они вооружены, подвижны и в течение многих поколений были единственными, кто были известны этим людям как целители?
За листьями диантиса, закрывавшими края обзорного экрана, Лея заметила мерцание огоньков вдоль блестящих бортов «Несокрушимого». Она увидела, что в задней части корабля сопровождения некоторые из них погасли.
* * *
— Что значит — не пробиться ? — командор Зоалин измученно отвернулся от пульта связи, сверкавшего огнями, словно праздничная иллюминация, нажимая очередную мигающую кнопку. — Вы что, не можете получить ответ от «Бореалиса»?
— Похоже, сигнал заблокирован, сэр, — главный связист Оран коснулась виска, нервно отдавая честь. — Легасси пытается сканировать эфир.
На маленьком экране Оран повернулась в кресле, давая командору возможность бросить взгляд на центр связи, на главном пульте которого светились яркие желтые линии коммуникационных цепей «Несокрушимого». Вдоль них плыли красные огоньки, отыскивая помехи, которые в обычных обстоятельствах легко было обнаружить и устранить, Обстоятельства превратились из обычных в ужасные всего за десять минут. И, судя по красным огонькам, вспыхивавшим по всему пульту связи, по поспешным отрывочным сообщениям из лазарета, по неожиданному отсутствию какого-либо ответа из ремонтного блока, из энергоотсека, шлюзовых и других частей корабля, дела становились все хуже — со скоростью разрушающейся орбиты.
— Легасси! — Оран поднялась с кресла. Зоалин увидел, что кресло перед консолью сканера, которое он считал пустым, на самом деле было занято. Старшина Легасси лежал ничком на консоли, судорожно сжимая оранжево-розовыми чешуйчатыми верхними конечностями край пульта; все его тело волнами сотрясали страшные спазмы.
Считается, что каламари не подвержены человеческим вирусам,.. подумал Зоалин.
Если это был вирус.
То же, естественно, можно было сказать и о суллустианах или налронцах — обе эти расы были представлены членами экипажа, заболевшими за последние пять минут. Зоалин вроде бы помнил из курса ксенобиологии, что налронцы и мон каламари являлись типичным примером взаимоисключающих иммунных систем. Тем, чем мог заболеть налронец, никак не мог каламари. И наоборот.
— Легасси! — Оран склонилась над содрогающимся телом мон каламари. — Легасси, что?..
Она слегка пошатнулась, словно от удара, и прижала руку к груди, словно стараясь нащупать источник онемения или боли.
— Командор Зоалин, — послышался по оставшемуся открытым каналу спокойный голос 2-1Б, главного в больничном секторе. — С сожалением вынужден сообщить, что терапия в бакта-камере, похоже, ускоряет, а не замедляет распад тканей пациента на тридцать пять процентов, насколько показывают результаты анализа.
Слыша в наушнике размеренный механический голос, от которого кошмар ситуации представал все явственнее и все беспощаднее, Зоалин переключал экран центральной консоли с изображения на изображение, проходя вдоль коридоров, где группы, искавшие блокировавшее сигнал устройство, направлялись в сторону лазарета; и на пути сначала один из них, потом другой останавливался, прислонялся к стене и начинал массировать грудь, голову или бок. Изображение переключилось на изолятор, где бесстрастные и неустанные дроиды поднимали безжизненное тело сержанта Уовер из бакта-камеры, потом в зал управления шлюзами, где последний дежурный старшина одиноко лежал, умирая, в углу возле двери.
Пятнадцать минут, тупо подумал Зоалин. Пятнадцать минут с тех пор, как Уовер сообщила о несчастье в комнате отдыха на девятом уровне.
Он еще не успел разорвать соединение, когда начали лавиной поступать новые вызовы. Кадет Гасто болен. Главный инженер Чо П'Кун болен. «Сэр, мы не получаем никаких сигналов из ремонтного отсека…»
— Отдел 4Ц, — он переключился на канал отдела управления центральным компьютером. — Срочный запрос на перепрограммирование. Всем ремонтным дроидам… — его голова раскалывалась, грудь тоже. Он обнаружил, что ему тяжело дышать. Стресс. Он не любил выдумывать себе болячки. Ничего удивительного. Нужно было найти помеху, связаться с флагманом главы государства, с Медицинским Сектором на Ним Дровисе.
— Всем ремонтным дроидам категории ЦЗ.
Поиск нестандартного оборудования в…
Какого цвета должны быть линии, в которых могла бы затесаться помеха?
— Нестандартного оборудования в зеленых линиях, — он надеялся, что прав. Голова трещала. — Приступить немедленно.
Вряд ли из этого что-то выйдет, почему-то усомнился Зоалин. Дроиды действовали систематически. Их метод поиска нестандартного оборудования заключался в том, чтобы начать с носа «Несокрушимого» и двигаться к корме, обследуя каждый люк и проход, вместо того чтобы сначала проверить наиболее очевидные места, где кто-нибудь из небольшой приветственной группы Сети Ашгада мог на несколько мгновений остаться один.
Впрочем, это не обязательно должен был быть Ашгад. Блокировка сигнала могла включаться по таймеру. Устройство могло быть на «Несокрушимом» еще до того, как он, ничего не подозревая, стартовал с Гесперидиума.
Зоалин обнаружил, что, сам того не сознавая, откинулся на спинку кресла. Его руки и ноги отчего-то замерзли. Он переключился на изображение флагманского корабля «Бореалис», казавшегося далеким на фоне звездной черноты. На самом деле он был близко, всего лишь в километрах от них, в бледном мерцающем зеленом сиянии лежавшей внизу планеты.
Случилось ли и там нечто подобное, чем бы оно ни было? Пытался ли капитан Иоа связаться с ним?
Он откинул голову назад, двадцать минут, подумал он. двадцать минут. Он почувствовал себя словно в кабине турболифта, проваливающегося в темную бездну.
* * *
