Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
«Отец?!! — замельтешило слово в голове. — Выходит, Хаим был сыном хана Ордынского?!»
Сегодняшний день был для него полон открытий. Снятый с «монгола» КИП, по злой иронии судьбы, принадлежал Хаиму. На домашней странице фотографии сына, жены, личная переписка с родными… Бродяга выключил его и пошарил по карманам в поисках сигареты. Мокрой, сухой, все равно, лишь бы дымила. А найдя, зажег ее лишь с шестой или седьмой попытки. И пускай она намокла почти сразу же, дым горше от этого не становился.
Кудесник достаточно отчетливо понимал, что эта запись забьет последний гвоздь в его гроб. До этого у него еще теплилась надежда, что если отослать хану сообщение, мол, случилась такая петрушка, — для чего он, собственно, и снимал с руки Хаима КИП, — а потом принести ему «брошь», то сможет рассчитывать на ханскую милость, но после этой записи поверить в светлое будущее было трудно.
Сообщить хану, что произошла глупая ошибка, и остаться ждать на холме прихода его людей, которые заберут тела однополчан, глупо. Если уж родной сын перед смертью обвинил бродягу в предательстве — дескать, «он не тот, за кого себя выдает», то какие аргументы могли заставить хана поверить в невиновность бродяги? Плюс ко всему неизвестно, что еще расскажет Махаон, тот парень, что убежал в тайгу.
Вспорхнула в небо стая напуганных, кричащих птиц. Бродяга, уловив тревожный сигнал, засобирался. Он решил, что, в конце концов, хан не Господь Бог, молнией в него сейчас не шарахнет, а вот тварь какая-нибудь уже давно могла уловить запах крови. Странно, что до сих пор никто на холм не забрался — аномалий здесь нет и радиация в пределах нормы.
«Не накаркать бы», — подумал Кудесник, оглядываясь.
Он подхватил заметно потяжелевший рюкзак, подсумки с амуницией, взял в руки автомат с выцарапанными на прикладе иероглифами. Забрал и подарок друга — именной пистолет с выгравированным на рукояти человечком в длинном плаще и с колпаком на смешной миниатюрной головке — и поспешил прочь с проклятой опушки.
Едва холм перестал быть виден за толстыми стволами высоких, тенистых елей, Кудесник услышал за спиной оглушительный рев. Мурашки побежали у него по спине. Нужно было бежать! Бежать, бежать как можно дальше от холма и приманивающих к себе запахом крови тел, но как тут побежишь, если он выключил КИП (зная, что у хана есть оборудование для отслеживания местонахождения этих штуковин), то есть сознательно лишился анализатора аномалий и счетчика Гейгера. Он бросал вперед бумеранг — самый надежный маркер. Это помогало ему определить наличие аномалий, но что касается радиационных очагов, то тут приходилось доверяться интуиции.
«Там, где буйствует зелень, не может быть радиации», — уверял он себя.
Что-то огромное снова издало протяжный, страшный рев. Оно добралось до тел мертвых «монголов» и, видимо, нарвалось на конкурентов. Несколько голосов пронзительно завизжали, не собираясь сдавать позиции, и большого зверя это, должно быть, здорово взбесило. Если бы Кудесник задержался на холме хоть на пару минут, он наверняка увидел бы, чем закончилась перебранка между угрожающим ревом и пронизывающим до мозга костей визгом, а потом, скорее всего, сам стал бы для кого-то утешительным призом. Но фортуна пока была милостива к нему, и ушел он с опушки целым и невредимым.
Судя по всему, бой на холме шел не на жизнь, а на смерть. Драка, сопровождавшаяся взвизгами и постепенно затихающим гортанным рыком, длилась около минуты, а потом большой зверь затих. Многоголосый визг тоже прекратился, и в атрийской тайге стал снова слышен лишь шум дождя.
Сердце у Кудесника учащенно забилось. Если все так быстро кончилось на холме, не станут ли преследовать и его? Запах оставляемых им следов, конечно же, не развеется за столь короткое время, а зная о вечном голоде пронырливых здешних тварей, глупо думать, что они могут пренебречь им. Они умные. Если бы следов двуногих существ с изрыгающими огонь палками было больше, они вряд ли осмелились бы преследовать. А когда след всего один, то почему бы и нет?
Отбежав, как ему показалось, на достаточное расстояние, бродяга остановился и отдышался. Сделанный из полимера бумеранг возвратился горячим, будто вылетел из печи. Кудесник почему-то подумал об «огненных гейзерах», пригляделся и увидел «волнующиеся» столбы воздуха прямо у него по курсу. Бумеранг слишком мелок для того, чтобы зажечь гейзер на полную катушку, но если туда войдет человек… Атрийским тварям обычно приходится лишь облизываться при виде запеченного куска вкусной человечины — к областям измененного пространства, как тут по правильному называются аномалии, они не рискуют приближаться.
Кудесник, бросая перед собой комья мокрой земли, осторожно обошел почти невидимую, аляповато разбросанную по двадцатиметровому квадрату аномалию и собрался было снова запускать бумеранг, когда услышал за спиной негромкое рычание. Бродяга повернул голову медленно, как наводящий орудие танк. Он знал, что резкость в таких ситуациях не означает успех. Резко повернешься — и тварь узрит в этом движении угрозу. Лучше, чтобы она считала, что на жертву нашел столбняк.
Мутировавший медведь, здоровенный, весь израненный, окровавленный, слегка наклонив голову вперед, стоял на задних лапах метрах в пяти от него. Это именно его свергли с холма какие-то мелкие, но превосходящие количеством твари. Он был лют и голоден, в больших, спрятанных под ороговевшими надбровьями черных глазах читалась злоба. Живоглот — один из самых крупных и опасных обитателей Атри. Всего один прыжок, и Кудеснику не помогут ни ноги, ни оружие. Возможно, всадив в эту махину рожок патронов, он его и убьет, но во что за это время превратят его десятисантиметровые когти и мощные клыки — еще вопрос. Стрелять в живоглота, подкравшегося к Кудеснику с завидной скрытностью, нужно было либо под лопатку, где у него слабое место, либо в глаз, иначе только пустая трата времени и боеприпасов.
Незаметным движением Кудесник положил руку на торчащую из кобуры рукоять пистолета. Он предпочел бы сейчас использовать автомат, но тот был заброшен на плечо, и времени на то, чтобы его перетаскивать, не было. Зверь взревел настолько громко, что у бродяги заложило в ушах.
— Чего-то не страшно совсем, — сыронизировал Кудесник, повернувшись к нему левым боком и поднеся ладонь к уху. — Ну-ка еще, для устрашения.
Обезумевший от невиданной наглости медведь сделал шаг вперед, поднял передние лапы, растопырив длинные саблеобразные когти, и снова взревел. Кудесник никогда не понимал, зачем животные, начиная от рыси и заканчивая ти-рэксом, издают эти страшные звуки, если могли бы уже давно наброситься на свою жертву и, вместо того чтобы драть глотку, жрать мясо? Так у них, видимо, в животном мире заведено: сначала демонстрировать в полной мере свою мощь, а уж только потом нападать на потенциальную добычу. Кудесник не имел ничего против подобной тактики. Даже за — обеими руками. Как только живоглот склонился над ним, бродяга отправил в его раскрытую пасть сразу три пули. Он никогда не слышал ранее, чтобы это помогало. Попадавшие в передряги с живоглотами бродяги уверяли, что стрелять нужно только в глаз либо под лопатку, иначе пули застревают в его ороговевшей шерсти и наносят зверю мизерный ущерб. Что ж до раскрытой пасти, то начет этого никто ничего не сообщал. Неужели Кудесник нашел новый способ?
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
