Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Дальше в объемке пошли такие подробности, что Крис чуть не задремал. Но все же он уяснил, что после образования Ромы Юниона начались в Сенате такие схватки, что куда там всем его безобидным играм с отважными файтерами!
Сенат сначала превратился в Нонавират, потом на смену ему пришел Септавират… Квинтавират… Триумвират… И наконец, во главе Сената встал один-единственный Цезар, слово которого было решающим.
«Видели мы много демократий, сынок, – сказал однажды Крису отец. – И где они, все эти демократии? И зачем они? От них одно только разгильдяйство, болтовня и вседозволенность. А от этого – все беды. Те, кому все дозволено, плевать хотели на других. Проверено, и не раз».
Цезар не обладал наследственной властью, но все чаще и чаще эта должность голосованием Сената вручалась высокопоставленному чиновнику с планеты Рома, правителем которой и являлся Цезар. Рома вместе с другими четырьмя планетами нарезала круги вокруг звезды под названием Помона, и жилось там, судя по новостным передачам тиви, очень хорошо.
Так продолжалось довольно долго, но не вечно. Прошло сколько-то там лет (Крис уже не следил за хронологией, ему это было неинтересно), и на пост Цезара стали назначаться уроженцы планеты Виктория. «Пришел, увидел, победил», – внушительно сказал мужской голос, имея в виду Цезара Бертрана, возглавившего Сенат в 12 году Третьего Центума. Именно Цезар Бертран переименовал эту вторую планету системы звезды Юпитер в Вери Рома, то есть «Истинный Рим», и с тех пор Рому Юниона все чаще величали просто Империей.
«Мы живем в великой Империи, а не черт знает где, – не раз говорил Крису отец. – Гордись этим, сынок».
И, заметив скептическую усмешку жены, с горячностью добавлял:
«Конечно, не все переселенцы с захолустной Нирваны это понимают».
Планета, где родилась мама, находилась далеко-далеко от Форпоста, в системе звезды Карменты, и мама иногда навещала родные края.
«Ты живешь в великой Империи, маленький ромс, – продолжал говорить обволакивающий голос. – Глава Сената мистер Аллен Сюрре, которого все мы называем Цезаром Юлием, денно и нощно заботится о том, чтобы всем нам, и тебе, и мне, и твоим родителям, друзьям и знакомым, жилось хорошо и спокойно в великой Империи. Он управляет Империей из столицы – прекрасной Грэнд Ромы на планете Вери Рома, но знает, что делается в каждом уголке наших звездных владений. Ты вырастешь, маленький ромс, и конечно же всю свою жизнь будешь стремиться делать так, чтобы наша звездная страна, наша великая Империя процветала и чтобы каждый ее житель мог сказать: «Я счастлив оттого, что жизнь моя течет спокойно и удачливо в этом мире». Так живи и радуйся, маленький ромс, – в великой Империи для тебя нет ничего невозможного, и перед тобой открыты все пути. Будь тем, кем пожелаешь, и пусть долгим и счастливым окажется твой жизненный путь! Ты – житель Империи, и Империя будет всегда с тобой!»
И мощные голоса невидимого хора сливались в величавой и в то же время задорной песне, от которой бежали по спине мурашки восторга:
От Грэнд Ромы до глухих окраин,
С гор Ковчега до земных морей
Всюду ромс проходит как хозяин
Необъятной Родины своей…
…Возникали в детской, сменяя друг друга, изумительные пейзажи разных планет Империи – прекрасные города, зеленые равнины, величественные горы, безбрежные моря, бескрайние леса, прозрачные озера. Пейзажи эти чередовались с головокружительной панорамой космических далей, и пылали в черноте ослепительные светила, бороздили пространство огромные пассажирские галеры, несли дозор на границах Империи лонги – боевые корабли разного класса. Разноцветные линии маршрутов тянулись от звезды к звезде. И танцевали в просторных залах галер беззаботные пассажиры, и, сидя в креслах, напряженно вглядывались в сумрак Вселенной космические капитаны.
Да, именно тогда Крис окончательно и бесповоротно решил стать капитаном. Но не капитаном пассажирского корабля, что ходит туда-сюда, от планеты к планете, одними и теми же маршрутами, а капитаном, прокладывающим дорогу к новым, неизвестным мирам. Перед ним, как и перед любым жителем великой Империи Рома Юнион, были открыты все пути.
Он еще не знал, какую печальную роль в его жизни сыграет Эрик Оньо Янкер по прозвищу Улисс, кросс[6], который жил совсем неподалеку от него, Кристиана Конрада Габлера, и, наверное, тоже видел эту арт-объемку… Именно Эрик перечеркнул его путь в капитаны.
* * *
60 год Третьего Центума
Крис жил своей полной событий мальчишеской жизнью, не задумываясь над смыслом мироздания и не пытаясь понять, какое он в этом мироздании занимает место. Каждодневных дел хватало с лихвой, а от первой любви к однокласснице он, вообще, как ему казалось, едва не сошел с ума.
Между прочим, эта детская любовь, сопровождавшаяся дерганьем за волосы объекта своего вожделения и подвигнувшая Криса на поэтические опыты («Лия, я люблю тебя! Не прожить тебе без меня! Ни одного дня!»), очень помогла ему в дальнейшем. Казалось, он исчерпал себя в том детском порыве, поэтому больше не погружался с головой в состояние любви. Это не значит, что он стал аскетом, отвергавшим все жизненные блага и человеческие радости. Увлечения конечно же были… И не два, и не три… но той всепоглощающей влюбленности, которую он пережил в детстве, больше не было. А мудрый отец как-то сказал ему: «Крис, когда это придет – это придет. Не принимай влюбленность за любовь. Я женился в сорок пять, отгуляв свое, и не бросался направо и налево… Я выжидал, Крис, как выжидает охотник. И оно пришло…»
У Криса не было оснований не доверять отцу. При всех отцовских шуточках, при всем его подхихикивании и этаком веселом, парящем отношении к жизни, только слепой не мог бы увидеть, что отец на самом деле любит маму. Как и она его. Крис вырос в атмосфере этой любви и буквально купался в ее лучах. Детство его было беззаботным, впрочем, как и детство любого ромса.
Так он считал тогда. Точнее, ничего он не считал, а просто жил, как жили миллионы таких же, как он, на разных планетах великой Империи.
…Однажды, в жаркую летнюю пору, когда Синяя река, рассекавшая Супергольм, обмелела, и вода в ней стала совсем теплой и не синей, а зеленоватой, к ним в гости, как обычно, приехал прадед Хенрик. Из-за гор своих, из-за степей.
Прадеда Крис помнил столько же, сколько помнил себя. Предок приезжал, предок врывался в дом, огромный, сутулый, с мохнатыми бровями – и после этого все в доме шло кувырком. Хенрик привозил с собой какое-то уникальное вино и пил его вместе с отцом в дальней комнате, и неслись тогда оттуда всякие слова, которые Крис слушал, едва догадываясь об их значении.
«Император – козел!» – вопил прадед, и Крис честно пытался представить себе Императора в облике козла. Крис был образованным мальчиком и знал, что козел – это такое древнее рогатое животное, которое когда-то водилось в хижинах первобытных землян. Называть кого-то козлом считалось нехорошим тоном, хотя Крис понять этого не мог. А чем козел хуже смердючей буравки?
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
