Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
Между тем Стрельниковы получили от родителей жениха приглашение на именины госпожи Коловой. Елизавета Дмитриевна, дама, наделенная практическим умом, выбирая в лавке Гостиного двора подарок для будущей сватьи, колебалась. Купить дюжину изящных чашек с блюдцами? Так в этом суетном доме скоро их разобьют, да и вряд ли оценят красоту фарфора. Тогда, пожалуй, отрез на платье – тот, что потемней, не маркий, или фланели на капор? Отрез дороговато, но подарок нужен достойный. Женщина вздохнула и указала приказчику на приглянувшуюся материю. Сама давно без обнов, но что делать, дочка на выданье, ей приличный гардероб положен, приданое какое-никакое тоже собрать надо, совсем без ничего тоже нельзя в чужой дом отдавать! Тем более что там тоже бедность из всех углов глядит, в чем придет, в том и будет ходить, Бог знает сколько времени пройдет, пока на ноги встанут! От этих невеселых мыслей Елизавете Дмитриевне стало совсем грустно. Ну почему Машенька повторяет ее путь? В свое время юная Лизочка из дворянской семьи, выпускница Смольного института, без памяти влюбилась в бедного студента и вышла за него, несмотря на уговоры семьи. И что же? Она быстро растеряла прежний круг знакомств, потому как муж туда не был вхож. От страстной любви скоро осталось одно воспоминание. Она сильно померкла от невзгод скромного быта, от постоянной нужды и унижения безденежьем. А когда муж умер, они остались с дочкой вдвоем перед лицом жизненных невзгод. Одна надежда была на удачный брак хорошенькой Маши, так ведь нет, поди ж ты, угораздило ее влюбиться в этого офицерика!
Выйдя со свертком на Садовую улицу, Стрельникова, поскупясь на извозчика, побрела пешком. Правда, если потом подметки на ботинках чинить, неизвестно, что дороже выйдет. Она уныло шла мимо нарядных и ярких витрин, где красовались немыслимо роскошные парижские платья и шляпы. У Елизаветы Дмитриевны, женщины с хорошим вкусом, защемило сердце. А они с дочкой только тем и занимаются, что перешивают и перекрашивают ношеное-переношеное, пытаясь придать нарядам модный вид. То воланчики пустят по подолу, там, где проносилось до дыр, то на другую сторону перелицуют, то пуговки обновят, то старое перо со шляпки вон, а вместо него поверху цветочки бумажные…
– Лиза! Лиза Н-ская! – вдруг раздалось рядом.
Женщина обомлела. Чей-то некогда знакомый голос окликнул ее. Елизавета Дмитриевна, не сразу сообразившая, что прозвучала ее девичья фамилия, оторвала зачарованный взгляд от витрин. Она увидела перед собой даму одного с ней возраста, невысокую, очень худую, изящно одетую. Сомнений быть не могло – это ее давнишняя одноклассница-смоляночка, после выпуска они потеряли друг друга из виду.
– Не может быть! Аглая?
– Баронесса Корхонэн перед вами, милая! – Дама улыбнулась.
Приятельницы обнялись. Елизавета Дмитриевна была и рада, и не рада. Аглая, едва закончив курс, стремительно вышла замуж за финского барона, овдовев, она жила с взрослым сыном в роскошном поместье в Финляндии. Она постарела, но не подурнела. Стрельниковой так хотелось вспомнить юность, поговорить о своей ненаглядной девочке, да уж слишком все нескладно выходило. Она намеревалась поспешно откланяться, но подруга и не думала ее отпускать.
– Как, милая моя, мы не виделись столько лет, и вы не хотите поболтать со мной, вспомнить наши юные годы! Пойдемте, выпьем чаю с пирожными!
От этих слов Елизавета Дмитриевна смутилась еще более. Ее старое платье, стоптанные ботинки, перекрашенная шляпка – все так и бросалось в глаза по сравнению с роскошным нарядом баронессы. Но та словно не замечала смущения спутницы и, взяв ее под локоть, повела в ближайшую кондитерскую. Дамы расположились за столиком. Елизавета Дмитриевна поспешила снять и убрать с глаз долой штопаные перчатки и смирилась с тем, что в ближайший час ей придется пережить немало неприятного и унизительного. Как жестока судьба! Как по-разному сложились судьбы девушек.
– Но почему же по-разному? – искренне удивилась баронесса. – Вы, как и я, вдова. Вы растите дочь, я одна воспитывала сына. У меня, как и у вас, все лучшее уже позади, поэтому так радостно и приятно встретить человека из своей юности!
Аглая Францевна говорила доброжелательно, без самолюбования, искренне интересуясь жизнью собеседницы. Как истинная аристократка, она ни на миг не позволяла Елизавете Дмитриевне ощутить свою ничтожность, и та, воспряв духом, выпрямилась, развернула плечи, голос ее стал звучать увереннее, речь обрела былую живость, и сама она все больше стала напоминать Лизу прошлых лет. Уже опустело блюдо с пирожными, официант два раза приносил свежего чаю, а приятельницы все не расходились. Наконец уговорились непременно еще встретиться и с тем покинули кондитерскую.
Елизавета Дмитриевна шла домой, упоенная встречей. Ей казалось, что время повернулось вспять. Снова забрезжили надежды, непонятная радость веселила душу, свыкшуюся с унынием. Давно она не чувствовала себя так легко и радостно. Отчего бы это? Правда, Аглая смолоду была умна, могла часами слушать подруг, проявляя невероятный такт и располагая к себе окружающих. Немудрено, что она быстро составила себе блестящую партию.
Стрельникова очень удивилась бы, узнав, куда направилась ее приятельница. Баронесса взяла извозчика и под мерный стук копыт задумалась. Ее лицо, только что оживленное радостью встречи, померкло и приняло сосредоточенное и хмурое выражение. Она тотчас же обрела сходство с больной нахохленной птицей. Коляска, качнувшись, остановилась, возница помог даме сойти. Она щедро расплатилась и скользнула в подъезд дома. Встретивший ее высокий лакей учтиво поклонился:
– Вас ждут, мадам!
И, держа перед собой бронзовый канделябр, двинулся вперед, освещая гостье дорогу.
Баронесса миновала несколько гулких полутемных помещений непонятного назначения и оказалась в небольшой комнате, погруженной во мрак. Хотя за окнами стоял белый день, тяжелые шторы препятствовали всякому проникновению света, поэтому гостья не сразу приметила хозяйку, сидевшую у небольшого лакового столика.
– Заждалась вас, ваша светлость! Пожалуйте сюда!
Баронесса уже не первый раз посещала этот таинственный дом, но так и не смогла как следует рассмотреть лицо хозяйки. Встреть ее на улице при свете дня, она бы ни за что не поняла, что перед ней та же женщина. Лицо без возраста, глаза запавшие, тонкие сухие губы, но всего не разглядишь, оно в полумраке. Впрочем, Аглаю Францевну это ничуть не волновало. Женщины тихо заговорили между собой.
– Сколько ей лет от роду? Двадцать? А не упоминала ли дня рождения? А, известно! Тогда все замечательно, теперь посмотрим!
На столике объявились какие-то записи с таинственными знаками, зашуршали и быстро задвигались карты.
Аглая Францевна замерла в напряженном ожидании, не сводя глаз с чрезвычайно подвижных рук, мелькавших перед нею. Карты разлетались веером.
– Есть! Вот, смотрите сюда! Это она! Наконец-то! Вся перед вами, вся ваша! Но только теперь действуйте быстро, не то упорхнет – сейчас, или никогда!
Услышав долгожданные слова, баронесса на секунду закрыла глаза и улыбнулась. Дрогнувшее пламя свечи выхватило из полумрака странную улыбку, так, наверно, могли бы улыбаться змеи, если бы Создатель наделил этих тварей подобным умением.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
