— Трудно сказать. Я почти ничего не знаю о волшебниках. — Я задумчиво посмотрел на Лин. Да нет, чушь. Кому понадобится давать огненное имя обычной девчонке, да еще в секрете?
— Вот и я не знаю, — Лин погрустнела. — С тех пор, как мама умерла, я все хочу отправиться в Галавер, но никак не могу решиться. Отцу-то сейчас все равно, а здесь меня уже дразнить начали. Может, и зря рассказываю эту историю каждому встречному, но что еще остается? Ох, — спохватилась она, — ты же заказал ужин!
— Наверное, не стоит. Мне пора, — я положил на стойку несколько монет и поднялся. — Спасибо тебе.
— За что? Ах да, спасение жизни!
— И интересное знакомство.
Лин чуть заметно покраснела, я раскланялся и вышел. Дождь, этот бич драконов, уже не хлестал прохожих, и я чувствовал, как внутри зреет сухое пламя.
Дом бургомистра стоял наискось от ратуши. Я замер напротив на узком тротуаре, в шаге от желоба, по которому неслась бурая вода. По круглым камням мостовой снова запрыгали капли, а я все стоял и смотрел на засыхающие розы в фигурном окне, не в силах приблизиться.
Окно было выполнено в форме распростертого крыла. По открытому ставню карабкался дикий виноград, обрамляя его веселой мокрой зеленью.
Кем должен быть дракон, смотрящий на мир через оторванное крыло? Что это, беспощадная горечь или тонкая издевка?
Небо прояснялось, дождь уходил к реке. Вот-вот выглянет солнце… пора идти. Это не Херра, Квентин, тебе нечего бояться. Здесь не заламывают руки, не швыряют драконов в каменные колодцы. Здесь вообще не знают, кто ты.
Но когда узнают, поймем ли мы друг друга?
Дверь открылась легко. Ого! Ковры, бронза на лестничных перилах, книжные полки до потолка — да здесь целое состояние! Неплохо живут бургомистры вольных городов. И ни души ни перед зданием, ни в холле. Этот не опасается ни грабителей, ни наемных убийц, ни толпы с ведрами и вилами. Дракон в овечьей шкуре. Счастливец.
В другом конце холла тихонько заворчала собака. Как же я тебя не заметил… Но было уже поздно: на лестнице, ведущей на второй этаж, послышались шаги.
— Вы явно прибыли издалека, да и час уже поздний. Вы так спешили меня увидеть?
Увидеть… Я и сам не знал, кого ожидал увидеть. Бюргера средних лет с намечающимся брюшком? Крепкого мужчину в расцвете сил с военной выправкой? Того, кому когда-то принадлежал весь мир, кто отринул свою суть, спрятался и сдался? Друга, печального мудреца или равнодушного предателя?
А на верхней ступеньке лестницы стоял невысокий, хрупкого вида человек с темными волосами, собранными в пучок на затылке. В свободном домашнем одеянии он походил скорее на чародея, чем на того, кем, собственно, и являлся.
— Мэтр Лерон… Эрик Рист?
— Зовите меня Эрик. Кто вы?
— Квентин. Сын…
— Сын своих родителей, я полагаю, — он спустился на несколько ступенек, и я с болью заметил пустой рукав. — Пепел и дождь, парень, что ты здесь делаешь?
— Я бежал из Херры несколько дней назад. Три или четыре… не помню точно.
— Хорошее начало, — Эрик покачал головой. — Что человеку здорово, дракону… н-да. И что мне с тобой делать?
— За мной нет погони, — упрямо добавил я.
— Я верю, — несколько секунд он колебался. — Проходи наверх. Плащ и оружие оставь здесь.
— Оружие мне не нужно.
— Скоро понадобится, — он махнул здоровой рукой. — Идем, поговорим спокойно.
Ступени заскрипели под ногами. Особой радости от знакомства я не испытывал, но на сердце стало легче.
Плохо быть одному.
На втором этаже уютно пылал камин, стояли мягкие кожаные кресла, рядом примостился столик вишневого дерева. Поверх книжных шкафов небрежно висели карандашные наброски рук и ладоней, испещренные пунктирными линиями. Повинуясь жесту хозяина, я занял место у огня.
Эрик ловко и изящно разлил одной рукой янтарный напиток. Я пригубил. Да, драконий мед так назвали не напрасно. Может быть, и не стоило заходить в трактир.
— Итак, с чего все началось? — Эрик серьезно посмотрел на меня. — Твои родители обеспечили тебе надежное укрытие. Не говори, что их усилия пропали зря.
— Я вырос, — просто ответил я.
— Ну-ну. И, как настоящий молодой дракон, почувствовал, что пора на подвиги? Вернуть все, что мы потеряли двадцать лет назад?
— Мы потеряли всё две тысячи лет назад, когда среди нас появились люди, — раздраженно отозвался я. — А маги и их амбиции — дело десятое. Сейчас нам остается из последних сил пытаться вернуть свой дом или, — я выразительно посмотрел на собеседника, — прятаться по норам.
— Иногда приходится и ползать, — невозмутимо согласился тот. — Когда подрезают крылья.
Идиот…
Я почувствовал, как краска заливает лицо. Хотелось встать, сбежать по ступенькам и никогда не возвращаться.
— Простите, — хрипло сказал я. — Я никогда еще не встречал других драконов… я и родителей почти не помню. Мне и в голову не пришло, что с одной рукой — с одним крылом — не взлететь.
Эрик долго смотрел на меня.
— Понимаю, — сказал он уже другим тоном. — А теперь расскажи мне все от начала до конца.
И я начал рассказывать. О коротком детстве, которого почти не помнил. О первом полете в сиреневых сумерках. О том, как родители оставили меня на ферме у кормилицы и улетели на восток, защищать Херру. Как я встречал рассвет, видя лишь пламя. Как год за годом, сдерживая себя, каждое утро делал сорок кругов вокруг дома ровным шагом. Как заболела моя кормилица, а ее муж, чудесный человек, привел в дом другую, многословно извиняясь.
— Ты обладаешь завидным терпением, — тихо сказал Эрик. — Я бы не выдержал.
— Я боялся. Мне слишком хорошо объяснили, что будет, если я полечу.
— Но ты полетел?
— Херра ждала меня, — прошептал я. — По крайней мере, мне так казалось. Я верил, что смогу вернуть дом. Я хотел отомстить за родителей. Стать собой. А когда я встретил их в придорожном трактире… Слово за слово, да и открылся я как-то незаметно. Они, три благородных героя, мечтали мне помочь, а я хотел домой. В давно вывезенную библиотеку, в разоренный замок.
— Ты слишком долго был один.
— Я слишком долго был один, — эхом отозвался я. — А потом… да что потом? Струя пламени с крыши ратуши. Много перепуганных людей и вмиг разоренная казна. Мои «друзья» исчезли почти сразу, не с пустыми руками. Впрочем, Саймон остался — чтобы возглавить поимку дракона. Он советовал мне взять замок за два часа до рассвета — и повторил этот совет.
Я перевел дыхание. Посмотрел на бокал в руке — и залпом осушил его.
— Я проснулся в ледяной воде, беспомощный, как ребенок. Да я им и остаюсь, наверное. А дальше все было, как в старой сказке. Среди тех, кто ворвался в спальню, двое помнили моего отца. Они настояли на том, чтобы отложить казнь, и я очутился в каменном мешке, по щиколотку в воде, но с головой на плечах.
