Дону Каллахану было тридцать семь, и его иллюзии давно развеял ветер, дующий над Лоусоном круглый год. Высокий, широкоплечий, темноволосый, Дон был мало похож на типичного ирландца — и тем не менее именно ирландцем он и был. Более того, в Нью-Йорке жили его мать, отец, две сестры и младший брат — вот уж кого не перепутаешь! Все рыжие, зеленоглазые, стройные и смешливые. Когда Каллаханы начинали разговаривать одновременно, у слушателя создавалось полное ощущение, что он стоит на берегу шумной и веселой горной речки…
Дон пошел в деда. Отец его матери, Коннор Макинтайр, был чистокровным шотландцем, настоящим горцем. Могучий, кряжистый, темноволосый и мрачный. Деду было восемьдесят семь, и он до сих пор шутки ради гнул подковы голыми руками. Проживал дед в Монтане, в немыслимой глуши, по сей день работая смотрителем Национального парка — читай, чем-то средним между полицейским и браконьером.
Иногда Дон думал, что зря выбрал профессию полицейского. То, чем занимался дед, было ему гораздо больше по душе. Вырываясь в Монтану, Дон словно оживал…
Томми треснул кулаком по столу.
— Даже ты меня не слушаешь! Лючия пропала, говорю тебе!
Дон вздохнул еще раз и потушил сигарету, так толком и не затянувшись ни разу.
— С чего ты взял?
— Я звоню ей с пятницы, она не подходит к телефону. Ее сотовый отключен.
— А на работу звонил?
— Смеешься? Как я могу дозвониться на военную базу? «Але, это секретный отдел?»
— Вот видишь. Сам же говоришь: работа у нее такая. Возможно, что-то важное, режим секретности, то-се… В противном случае тебе бы сообщили. Ну в смысле, если бы на работе тоже не знали, где она. Стали бы искать… Хотя ты же всего лишь младший брат. В первую очередь позвонили бы мужу. Ты звонил Марио?
Томми запустил пальцы в густую шевелюру и изо всех сил дернул себя за волосы.
— В том-то и дело! Они развелись!
— Когда?! Ну дает Лючия…
— Вот именно! Развелись три недели назад, никого не известив. Он живет на съемной квартире в районе доков. Естественно, я кинулся к нему, но он сказал, что не говорил с Лючией со дня развода.
— Успели поругаться? На пороге свободы?
— Да нет. Марио сказал, все прошло тихо и мирно. Они даже посидели в ресторане, чтобы, так сказать, отпраздновать событие… Они ведь и не скандалили особо, ты же знаешь Лючию. Ученый до мозга костей. Сомневаюсь, что она вообще на что-то, кроме своих алкоголятов, обращала внимание.
— Кого?! Каких еще алкоголиков?
— Темнота ирландская. Алкоголяты — это химические соединения. Я понятия не имею, что это такое, но Лючия по ним писала диплом и защищала диссертацию.
Дон потер висок.
— Так, давай разложим все по полочкам. Подруги у нее есть?
Томми посмотрел на Дона с явным ехидством.
— Ага. Есть. Твоя бывшая, например.
Дон поморщился. Даже малейшее напоминание о трех годах ада под названием «брак с Доллис Грей» вызывало у него зубную боль. Доллис работала репортером криминальной хроники и могла довести до инфаркта даже цементный пирс в порту…
— Томми, можно, я не буду ей звонить, ты уж сам…
— А незачем звонить. Они с Доллис поругались еще год назад. Насмерть. Не общались, не виделись, не созванивались. Я говорил с этой зме… прости.
— Ничего, я понимаю. Это еще мягко сказано. Томми, ты только не волнуйся, но… больницы и… морги?
— Обзвонил. И обзваниваю каждый день. Хотя это глупо, потому что я работаю в полиции. Мы бы знали. Я просматриваю все сводки.
— Давай так: тебя все равно жаждет видеть капитан — насчет того катера с контрабандой и перестрелкой, а я еще раз проверю сводки, а потом заеду к Лючии домой, мне все равно по пути.
— Сваливаешь с работы пораньше?
— Если бы! В пригороде убийство.
— А что местные власти?
— Не справляются. Тамошний шериф просил управление посодействовать. Это Лоусонвэлли, они под юрисдикцией Змеиного острова, а на тамошних обитателей у шерифа кишка тонка. Отдел спецрасследований нужен. Вот меня и посылают.
— Спасибо тебе, Дон.
— Пока не за что. Ладно, я пошел…
Дон поднялся из-за стола и вдруг понял, что привычный в управлении гул затих. Перестала стрекотать офисная техника, оборвался на полуслове непристойный анекдот, которым один из патрульных делился с коллегами, даже Томми застыл на месте и уставился куда-то за спину Дона, неприлично вытаращив глаза.
Дон в недоумении повернулся к дверям.
Она стояла и растерянно смотрела по сторонам, а вокруг нее прямо-таки разливалась аура… отчуждения. Словно защитное поле. Виной тому было полное и безоговорочное несоответствие этой девицы — и обитателей полицейского управления города Лоусон.
Девица была очень молода, но назвать ее девчонкой язык не повернулся бы. Шелковистые вьющиеся волосы цвета темной карамели рассыпались по плечам, лицо было бледным… нет, не так. Оно было фарфорово-белоснежным, абсолютно не тронутым загаром или хоть намеком на румянец. Огромные серые глаза осенялись пушистыми ресницами, бледно-розовая губа была закушена от волнения. Фигура у девушки была роскошная — ни один мужчина мимо такой не пройдет. Тонкая талия, высокая грудь, очень женственные и отнюдь не тощие бедра… Одета она была просто, скромно, но как-то сразу становилось понятно, что вещи куплены в хорошем магазине. Белоснежная блузка застегнута под горло. Серый пиджак, прямая серая юбка ниже колен. Несмотря на жару, плотные колготки… или чулки, тут уж не угадаешь. Туфли на невысоком изящном каблучке. Довольно большая сумка на ремешке. Ни грамма косметики, ни одного украшения…
Все скромно, неброско, в полутонах — и тем не менее эффект она произвела убийственный. Куда больший, чем полуголые проститутки, которых после ночных гуляний опрашивали ребята из отдела нравов.
Дон почувствовал, что что-то не в порядке, торопливо произвел мысленную ревизию и обнаружил, что стоит с открытым ртом. Он его закрыл, но недостаточно быстро, успев встретиться с незнакомкой глазами. Она поколебалась еще мгновение — и двинулась прямо к нему.
Лучше бы она этого не делала! При взгляде на ее плавно покачивающиеся бедра Дона бросило в жар. Ощущение было сродни удару током. Дон Каллахан, взрослый и вполне разочаровавшийся в женщинах полицейский с почти двадцатилетним стажем работы, превратился в подростка, на которого обратила внимание первая красавица школы…
Он был честным католиком, посещал мессу, а в воскресных проповедях падре Саймона Бенсона подобному состоянию давалось вполне четкое определение: вожделение.
Он вожделел к этой женщине и ничего не мог с собой поделать.
Незнакомка подошла к его столу, расстегнула сумочку и достала маленький переносной компьютер. Он видел такие в магазине — стоили они дороже, чем большие компы.
