Вход для прислуги был отдельный, он же – черный ход, но зато по этой узкой лесенке можно было быстро спуститься и оказаться в чудесном саду, где царствовал суровый и немногословный Макс. Говорить он не любил, изъяснялся в основном устрашающими и экспрессивными возгласами типа «Трипсы!» или «Тля!!!», но поскольку Джессика искренне восхищалась не только розами, но и всем остальным произраставшим в садике добром, Макс к ней благоволил.
Загадочная фраза, произнесенная миссис Мэггот в агентстве, объяснялась просто. Джессику взяли на должность второй горничной, точнее сказать – обычной уборщицы. Ей было строго-настрого запрещено подходить к сервантам и горкам красного дерева, в которых позвякивал коллекционный хрусталь и матово мерцал старинный фарфор сервизов. Джессике позволялось мыть полы, протирать подоконники и карнизы, пылесосить шторы и сдавать грязное белье в прачечную. В принципе – живи и радуйся, ответственности никакой, жилье вполне приличное, стол отменный… но Джесс сразу поняла, что надолго не задержится, едва увидела хозяина, мистера Линча.
Толстый, рыхлый, похожий на кота, обожравшегося масла, мистер Линч смерил Джессику откровенно похотливым взглядом и буркнул:
– У меня в кабинете мокрой тряпкой возить не сметь! Только пылесосом!
И ушел. Джесси получила от домоправительницы подробные инструкции о том, что на работу ей следует выходить не раньше двенадцати, поскольку до этого времени мадам спит, а хозяин собирается на работу, и была отправлена в свою комнату…
Назло всему миру Джесси отправилась в Риджент-парк, купив по дороге пакет горячих булочек с корицей, и устроилась на лавочке с видом на уточек. Здесь было тихо, солнечно, уютно – и можно было без помех перебирать воспоминания последних двух месяцев.
Собственно, с мадам – миссис Линч – второй горничной довелось встретиться всего три раза. Первый – когда Джесси слегка замешкалась и не успела уйти к себе наверх. Хлопнула дверь спальни, и на пороге гостиной возникло Прелестное Видение в золотистых кудряшках, кружевах и жемчугах, а также при полном боевом раскрасе – несмотря на то что кружева явно относились к ночному одеянию.
Мадам – а иначе ее и не хотелось называть – уже давно проводила свою сороковую весну, но умело скрывала это обстоятельство под сенью золотистых кудряшек и легкомысленных нарядов. Глаза – естественно, голубые – были всегда чуть изумленно распахнуты. Мадам старалась произвести впечатление неземного существа, по чистой случайности оказавшегося на грешной земле и еще не осознавшего в полной мере, что происходит вокруг. Говорила она негромко, очень певуче и нежно, мило растягивая гласные и даже, кажется, согласные. Наподобие говорящих кукол – только им с таким блеском удается слово «Мммма-мммма».
В тот первый раз мадам взглянула на Джесси с благожелательным, но чисто формальным интересом – скажем, как на симпатичного таракана. Джесси поздоровалась, мадам в ответ рассеянно помахала изящной ручкой и удалилась в недра квартиры. Потом в течение приблизительно месяца Джесси хозяйку не видела, после чего случилось небольшое ЧП.
Джесс как раз мыла пол в коридоре. Как говорится, ничто не предвещало беды – мистер Линч отбыл на службу, мадам, по всей вероятности…
Входная дверь отлетела к стене с ужасающим грохотом. Из кухни на секундочку выглянула Рози – и тут же исчезла, словно ее ветром сдуло. Джессика выпрямилась – и в изумлении уставилась на дверь.
Мадам ухитрялась даже в таком состоянии выглядеть восхитительно. Золотые локоны сверкали, голубые глаза (несколько скошенные, правда) сияли нездешним огнем, меховая шубка небрежно сползала с полуобнаженных плеч… и сползла-таки прямо на пол, на что мадам не обратила ни малейшего внимания. Она крепко взялась обеими руками за дверной косяк, высунула от усердия кончик языка-и элегантно перепрыгнула порог, издав веселый возглас: «Оп-паньки!!!».
Потом мадам прошла три шага по коридору и естественным образом врезалась прямо в Джесси, которая так и не удосужилась сдвинуться с места, ошеломленная видом своей хозяйки. Нет, поймите правильно, в Сохо и не такое случалось видеть – но там же богема! Пропащие люди. А мадам – это мадам…
Миссис Линч вцепилась в руку Джесси, как утопающий – в обломок мачты, и осторожно приняла более или менее вертикальное положение, после чего между хозяйкой и горничной состоялся следующий диалог:
– Ик! Крыс?
– Чего?… В смысле не поняла, мадам?
– Метр Линч… ик… дома?
– А! Нет, он уже ушел. Примерно с полчаса.
– Ат-тлична! Душенька Мег… нет, пджди… Бесс… не-е-етушки! Как же тебя…
– Я…
– Млчать! Я сма вспомню! Ик! Ой господи… Джесс!!! Тебя зовут Джесс!
– Да, мадам.
– К черту мадам. Иди на кухню, возьми сткан, разбей туда врстр… вшрч… нет, это невозможно!… ву-стер-шир-ский соус, яйцо, перец, пара капель бренди. Все пр… перемешать! Мне. Сюда. Бегом!
Этот прекрасный старинный рецепт Джесси Лора Махоуни, дочь артистического квартала, к счастью, знала практически с детства. Кухарка Рози тоже не выглядела удивленной – молча подала Джесс высокий бокал и миниатюрный блендер. Только после того, как пенистая и резко пахнувшая масса с небольшой шапкой пены была готова, Рози негромко поинтересовалась:
– На рогах?
– Я бы назвала это «на бровях».
– Понятно. Неси. Помочь тебе дотащить ее до спальни?
– По-моему, она вполне ничего держится. Если что, покричу.
– Давай, только не очень громко. Если Грымза услышит, все донесет хозяину.
Джесси вернулась в коридор, где мадам, обвив лилейными руками мраморный бюстик какого-то цезаря, ворковала ему что-то на ухо. При виде Джесс мадам лихо выпрямилась, едва не уронив цезаря, приняла из рук девушки бокал и осушила его в три приема, после чего постояла немного с закрытыми глазами – и вдруг произнесла абсолютно трезвым голосом:
– Дорогая, не могли бы вы оказать мне любезность и сопроводить меня до спальни? Вчерашний светский раут несколько… утомил меня.
Джесси проводила мадам до ее комнаты и уже повернулась, чтобы уйти, когда мадам снова заговорила, чуть более напряженным голосом:
– Джесси, я надеюсь, вы не склонны к излишней болтовне?
– Не беспокойтесь, миссис Линч. Я совсем не болтлива, а миссис Мэггот в саду.
– Хорошо. Можете идти. Спасибо вам…
Через три дня Джессике без всяких объяснений прибавили жалованье…
Яркий розовый мяч ударил Джессику по коленке и улетел прямо к уточкам в пруд. Приблизительно через три секунды раздался громкий и отчаянный плач – справедливости ради стоит отметить, что больше всего этот плач напоминал те звуки, которые издает на Темзе противотуманный ревун. Самое интересное, что издавало эти громкие звуки очаровательное создание лет трех-четырех – насколько Джесси могла определить, маленькая мисс… или все-таки маленький сэр?…
