Пьета в очередной раз мысленно задалась вопросом: почему ее отец много лет назад уехал из Италии? Что заставило этого яркого, жизнерадостного человека влюбиться в такую бесцветную женщину, как ее мать? Но с другой стороны, что вообще побуждает мужчину влюбляться в женщину? Пьете было уже почти тридцать, а она до сих пор этого точно не знала.
2
— Расскажите мне, в каком стиле вы собираетесь устроить свадьбу?
Этот вопрос Пьета сразу задавала каждой невесте. Из ее ответа рождалась идея будущего платья.
Сегодняшняя невеста была блондинкой. Кожа безупречная, хотя подбородок, пожалуй, маловат, а волос на голове, что называется, кот наплакал. Примостившись на краешке белой софы в гостиной, она оглядывала облаченные в снежно-белые наряды манекены и стены, увешанные полками со всевозможными аксессуарами. Пьета устроилась напротив нее на стуле с высокой спинкой, с белым блокнотом на колене и карандашом в руке.
— О, я думала… — Похоже, юная невеста слегка смутилась. — Мы уже начинаем? Просто я подумала, что мы подождем, пока не приедет Николас Роуз. Я вполне могу подождать.
Пьета одарила ее снисходительной полуулыбкой:
— Извините. Мне казалось, я вам уже объяснила. Я провожу первую консультацию и делаю предварительные эскизы. Потом их забирает Николас и придает им более утонченный вид. Именно так все происходит с каждым платьем, которое он создает. Итак, скажите мне… в каком стиле у вас свадьба?
Невеста глотнула холодного шампанского, предложенного ей Пьетой.
— Вся родня моего жениха — католики, а это значит, что у нас будет грандиозная церемония в большущей церкви, а потом званый ужин с музыкой и танцами. Все будет очень традиционно. Но дело в том, что… — Она отпила еще немного шампанского. — Я хочу быть ослепительной на своей свадьбе. Будто я на красной ковровой дорожке на церемонии вручения «Оскара». Вот почему я и пришла сюда, к Николасу Роузу, — потому что мне все говорили, что он шьет эксклюзивные наряды.
Карандаш Пьеты уже скользил по листу белой бумаги.
— …Итак, мы хотим что-нибудь классическое, но вместе с тем достаточно сексуальное, — вслух размышляла она. — Никакого глубокого декольте или обнаженных плеч напоказ, но платье должно сидеть на вас безупречно, так ведь? У вас прекрасная фигура, и будет просто стыдно ее не подчеркнуть.
Ей показалось, что невеста немного занервничала.
— Я тут принесла кое-какие вырезки из журналов, но я не уверена, что мистер Роуз… — Она порылась в своей объемистой сумке и выудила оттуда папку с вырезками из глянцевых журналов.
Пьета сунула папку под блокнот.
— Очень хорошо, — сказала она, продолжая зарисовывать свои идеи. — Николас будет счастлив на них взглянуть. А теперь… как насчет цветовой гаммы? Вы думали о том, во что мы оденем ваших подружек? И цветы. Какие цветы вы предпочли бы для своего букета?
— Я… я не совсем уверена. Мне еще о стольких вещах надо позаботиться, правда?
— Не волнуйтесь. Мы поможем вам нашими идеями и возьмем на себя все хлопоты, стоит вам только захотеть. Итак, мой следующий шаг — это снять с вас мерки и сделать несколько ваших фотографий. А потом, как только я поговорю с Николасом, мы с вами договоримся о второй встрече.
Но едва она успела обернуть сантиметр вокруг невестиной талии, как услышала, что он пришел. Должно быть, он решил, что она одна.
— Пьета, Пьета! — раздраженно позвал Николас. — Пьета, ты не видела, где мой…
Но когда он понял, что она с клиенткой, то опомнился и мигом сменил выражение лица. На Николасе были узенькие брючки из ткани в тонкую полоску, черная сорочка и длинный черный пиджак с красной герберой в петлице. Он стремительным плавным движением пересек комнату, развернул невесту лицом к зеркалу, сгреб ее жиденькие волосы и взметнул вверх, а затем посмотрел на отражения в зеркале.
— Прелесть, — сказал он. — Просто прелесть.
— Это Элен Сиэли, — сообщила ему Пьета. — Она выходит замуж нынешним летом и хочет, чтобы ее одел Николас Роуз.
— Ну конечно, само собой разумеется. — Николас запустил пальцы в волосы невесты и бросил взгляд на сделанные Пьетой эскизы. — Я вижу ее в чем-то струящемся, летящем, — ткани, которая двигается, когда она двигается, ничего слишком жесткого или формального. Я вижу белые орхидеи в букете, перевязанном незатейливой ленточкой бледно-зеленого цвета. И может, волосы мы зачешем наверх, а вот здесь, около ушка, приколем какие-нибудь белые цветочки и бледно-зеленые листики. Да, да, просто прелесть. Оставляю ее на твое попечение, Пьета. — Он повернулся на каблуках и исчез так же быстро, как появился.
— Это был Николас Роуз? — Невеста выглядела слегка ошарашенной.
— Да, он самый.
Пьета продолжала выполнять свою обычную работу — сняла мерки, сделала фотографии, заполнила необходимые формы и в заключение вручила невесте свою визитку: «Пьета Мартинелли, помощник дизайнера».
— О, у вас итальянское имя. — Судя по тону Элен, она была довольна.
— Да, мой папа итальянец, — сообщила ей Пьета.
— Вот это совпадение! Мой жених тоже итальянец. Его зовут Микеле Де Маттео. Как это мило, правда? Очень скоро я стану Элен Де Маттео…
Пьета стояла как неживая, слушая болтовню невесты, пока не почувствовала, что вполне овладела собой. Ей понадобилось на это некоторое время. «Заметила ли она, что со мной что-то не так?» — озабоченно подумала Пьета.
— А ваш жених, — проговорила она, наконец придя в себя, — он знает, что вы решили заказать платье у Николаса Роуза?
— О нет, конечно нет! Это ведь должен быть сюрприз, не так ли? Большой сюрприз.
Пьета кивнула.
— О да, это будет сюрприз, — негромко сказала она. — Я вам это гарантирую.
Она убежала из салона, даже не предупредив Николаса. Если он узнает, что она уходит, то придумает кучу предлогов, чтобы задержать ее, и, вполне вероятно, составит целый список того, что ей следует для него купить на обратном пути. А Пьета не могла ждать. Ей надо было как можно скорее попасть в «Маленькую Италию» и увидеть Адолорату. Она чувствовала, что ей нужно поделиться новостями как можно скорее.
«Маленькая Италия» когда-то представляла собой крохотный ресторанчик, где официанты с трудом протискивались между столиками. Меню не было, выбора тоже. Посетители ели то, что Беппи в тот день вздумалось приготовить. На первое — суп с клецками, на второе — тушенное на медленном огне мясо, пепероната[5]со стаканом терпкого красного вина, и на каждом столе — корзинка хлеба с хрустящей корочкой. Сначала туда ходили исключительно итальянцы, но мало-помалу о ресторане распространилась добрая молва, и теперь, спустя годы, «Маленькая Италия» расширилась до трех смежных залов. У входа над тротуаром простирался большой белый навес, под ним стояли алюминиевые стулья и столики. Большие горшки с аккуратно подстриженными кустами отгораживали посетителей от уличного рынка, который работал по будням. Считалось, что Беппи давно отошел от дел. Однако в погожие дни его всегда можно было застать на веранде — он играл в карты с друзьями и одновременно присматривал за Адолоратой. Она каждое утро писала мелом на черной доске меню, а потом весь день обслуживала посетителей.
