Вот так.
— Ясно, — довольно неуверенно произнесла Милли. — Я понимаю почему. Но... вы составили завещание?
Орла уставилась на нее.
— Что?
— Завещание. Что-то вроде этого: «Я, нижеподписавшаяся, завещаю все мое имущество местному обезьяньему питомнику, а пятьдесят тысяч в год моим домашним питомцам».
— Конечно я не составляла завещания, — содрогнулась Орла. — Все это отвратительно.
— Что же, все складывается отлично, — заметила Милли. — Вы прыгнете сейчас с этой скалы, а ваш муж унаследует все ваши деньги и ваш дом и сможет содержать свою любовницу в роскоши до конца жизни. Есть предложение: почему бы вам не сбегать туда, — она пальцем показала через плечо на сияющий огненно-оранжевый «мерседес», — и не украсить вашу шикарную машину большим, в золотистых блестках, бантом? Потому что подружка вашего мужа положит свои потные ручки на ее руль быстрее, чем про вас скажут «покойся с миром». Вероятно, она и на ваши похороны пойдет вместе с ним. — Милли продолжала болтать, рисуя все это в своем воображении. — Никто глазом не успеет моргнуть, как они поженятся!
— Нет! — простонала Орла Харт, прижав руки к животу и в отчаянии раскачиваясь взад и вперед. — Он не может на ней жениться, не может!
— Вас не будет рядом, чтобы его остановить. — Милли пожала плечами. — Они смогут делать все, что пожелают, потому что вы будете мертвы. Не смотрите на меня так, — продолжала она, — все, что я говорю, — чистая правда, констатация фактов. На вашем месте я бы не стала себя убивать — не доставила бы этой парочке такого удовольствия. Я бы задержалась здесь и постаралась превратить их жизнь в ад!
Орла печально покачала головой.
— Вы не понимаете. Я люблю Джайлса больше всего на свете. Я не хочу его терять.
— Но вы потеряете его, — сказала Милли, — если умрете.
— Боже, это жестоко. — Тяжело вздохнув, Орла закрыла глаза.
— Слушайте, у вас есть выбор. Можете остаться и бороться за свой брак, если вы этого хотите. — Сама Милли считала, что держаться за такого жуткого типа полное безумие. — Или можете выгнать мужа и найти себе другого — побольше, получше, посимпатичнее во всех отношениях. Вы будете тем, кто смеется последним.
— Ха, ха, — произнесла Орла без всякого энтузиазма. — Вряд ли.
— Все возможно.
— Знаете, в чем ваша проблема? Вы начитались дурацких романов.
— Бросьте, ваши романы не такие уж дурацкие. — возразила Милли.
— Спасибо. — Удивительно, но уголки ее рта задрожали. — Но вообще-то я говорила не о своих романах.
В смущении Милли сокрушенно хлопнула в ладоши. Попадание впросак — это всегда было ее коньком.
— Ладно, извините, но давайте не отвлекаться от темы. Я все еще жду вашего обещания, что вы не будете совершать самоубийства. Вам не следует этого делать, потому что в результате вы разобьете нос и обезобразите лицо.
На самом деле, если бы Орла спрыгнула с Тресантер-Пойнт вниз на острые камни, с ней бы случилось нечто худшее, чем разбитый нос. Части тела и внутренние органы разбросало бы во все стороны, а потом жадные чайки кричали бы от восторга, пикируя вниз и выхватывая клювами кусочки плоти.
Милли не была уверена, стоит ли описывать это Орле. Поможет ли это, или станет последней каплей?
К счастью, ей не пришлось этого выяснять.
— Хорошо, ваша взяла, — сказала Орла Харт. Вытерев глаза краем темно-голубого платья, она поправила волосы и встала. — Вы правы. За мой брак стоит бороться. Я не позволю этой хищной шлюшке все испортить.
Ух. Отлично. Милли почувствовала, что клещи, сжимавшие ее живот, постепенно ослабили хватку, и она вдохновенно произнесла:
— Вы можете это сделать, я в вас верю.
Они подошли к «мерседесу» — незапертому и с ключом в зажигании. Орла провела рукой по конвертам, разложенным на приборной панели, и сбросила их в отделение для перчаток. Она взглянула на Милли.
— Где вы живете?
— В Ньюки.
— Это в пяти милях отсюда. Ваш так называемый приятель не подумал, как вы доберетесь до дома?
Милли пожала плечами.
— Именно поэтому я и уговаривала вас не прыгать с утеса. Чтобы вы отвезли меня домой.
ГЛАВА 2
Отлично, еще одно подтверждение теории, рассудила Милли, лежа в ванне и шевеля пальцами ног цепочку с пробкой. Еще один аргумент в пользу той программы, которую она смотрела по телевизору три месяца назад и где речь шла о преимуществах брака по договору.
В тот момент это казалось прекрасной идеей. Милли внимательно слушала рассуждения хорошенькой молодой мусульманки, которая радостно объясняла, почему такой брак — самый лучший путь. Достаточно взглянуть на процент разводов у западных людей, которые женятся по любви. Кошмар, полный кошмар. Все говорит за то, что правильный путь — составлять подходящую пару, не беря в расчет всю эту чепуху о сексуальном притяжении и позволяя любви расти и развиваться постепенно.
Потерпев неудачу с последними десятью (или около того) бойфрендами, Милли неожиданно для себя стала с энтузиазмом кивать телеэкрану, соглашаясь с каждым словом. А когда через неделю Эстер предложила ей устроить свидание вслепую с приятелем приятеля («Я просто уверена, что вы подходите друг другу»), Милли сразу согласилась.
Познакомившись с Нилом, Милли поняла — и тоже сразу, — что он не слишком-то ей нравится. Но это было хорошо, это было правильно, потому что так и должно было быть. На этот раз ее любовь расцветет медленно, как цветок. Все, что сейчас безумно раздражало ее в поведении Нила, обязательно — со временем — перестанет раздражать и превратится в милые причуды.
За исключением привычки всасывать внутрь кофе наподобие промышленного пылесоса, которая — Милли должна была честно признаться — вряд ли могла превратиться в милую причуду.
Но эксперимент не удался. Прошло три месяца, а цветок Милли не собирался расцветать. На самом деле, как она подозревала, речь шла о бракованном экземпляре.
Действительно, зерно не проросло.
— Чай и тост, — пропела Эстер, с шумом распахнув дверь в ванную. И добавила торжественно: — И я хочу узнать, что случилось!
— О чем ты?
Милли всплыла на поверхность и откинула с лица мокрые светлые волосы, пораженная чувствительностью ее антенны. Как Эстер могла узнать, что она провела вторую половину дня, уговаривая известную писательницу Орлу Харт не прыгать с Тресантер-Пойнт?
— Постарайся не уронить все в ванну. — Опустив крышку унитаза, Эстер уселась на нее, скрестив ноги, и протянула Милли тарелку с тостами и мармеладом. — Разве ты не слышала, как звонили в дверь?
— Нет. — Милли решила, что в это время она слишком глубоко погрузилась. Или это, или громкое и бесстыдно-фальшивое пение. Боже, надеюсь, У дверей была не Орла Харт.
