— Не подскажешь, где ты купил мороженое? – обратилась к толстяку Алина.
— Вот там… Видишь лоток?
— Ага. Спасибо.
Она упорхнула в указанном направлении, скрылась за группой приезжих, а когда я увидел ее вновь, возле Алины крутилась молоденькая особа, здорово смахивавшая на цыганку. Наверное, это было не самое лучшее знакомство, но я подумал, что такие проблемы должны тревожить саму Алину или ее родителей, но никак не меня.
— Смерть вампирам! – ловко размахивая пластмассовой саблей, прокричал Антон. – Везите меня скорее в замок Дракулы!
— Мы, можно сказать, из–за Дракулы сюда и приехали, — улыбнулась Юля – мама неугомонного Антона. – Он два года подряд смотрит «Князя Дракулу», наверное, уже наизусть его выучил.
— Но это же взрослый исторический фильм, на мой взгляд, слишком мрачный и серьезный, он не может быть интересен детям! – воскликнула важная дама, отправившаяся в путешествие в сопровождении своего невзрачного супруга и нескольких огромных чемоданов. – Политические интриги и жестокие сражения должны вызывать у детей скуку, я и сама–то этот фильм досмотреть не смогла.
— А мне нравится! Князь Дракула хороший, и он совсем даже не вампир! – вмешался в разговор Антон. – Еще я люблю «Властелина колец». Вы смотрели третью часть?
За разговорами мы и не заметили, как собралась вся группа. Иван Панфилович пересчитал туристов по головам, удовлетворенно потер руки и повел нас к выходу из здания аэропорта.
* * *
Путешествие началось. Некоторые места в автобусе остались свободными, поэтому, каждый мог устроиться там, где желал. Я восседал в гордом одиночестве, захватив сразу оба сиденья, а мама разместилась через несколько рядов кресел, сев рядом с женщиной, с которой они уже успели познакомиться в самолете, той самой, что боялась радоваться удачной посадке прежде времени.
— Сейчас мы проезжаем через поселок Отопени, возле которого и находиться аэропорт, — сообщил Иван Панфилович. – Здесь дорога сворачивает к Бухаресту, но в столицу мы поедем в последний день тура, а пока наш путь лежит в Молдову.
Я прильнул к стеклу, с жадностью рассматривая все, что попадалось в поле зрения. Некоторые считали, что главное в таких экскурсиях – увидеть какие–то знаменитые развалины, а мне хотелось просто посмотреть на страну. Ведь то, что мелькало сейчас за окнами, нельзя было увидеть ни по телевизору, ни в глянцевых путеводителях. Населенный пункт под названием Отопени произвел отличное впечатление – опрятный, утопающий в цветущих каштанах и сирени поселочек радовал глаз яркостью красок. Потом нарядные невысокие дома сменили бескрайние идеально ровные поля…
— Сейчас мы едем по территории Валахии, — прервал затянувшуюся паузу наш гид. – Раньше Валахия, Молдова и Трансильвания были отдельными княжествами, но румынский народ всегда хотел объединения. Первую такую попытку, увы, неудачную, предпринял князь Валахии Влад Дракула, которого иначе называют Владом Цепешем. Вообще, в Румынии этого человека считают национальным героем, а все разговоры о том, что он вампир – выдумки недоброжелателей.
— Смотрите, смотрите – лошадь!
Сидевший за моей спиной Антон, вскочил со своего места, указывая на мирно шагавшую по дороге лошадку, тащившую самую настоящую телегу. Надо признать, что зрелище и в самом деле было не самым обычным.
— Да, друзья мои, надо признать, что у нас в Румынии это довольно распространенный способ передвижения. Бензин дорог, машин у сельских жителей очень мало, а без такой помощницы в хозяйстве просто не обойтись. Видите красные кисточки возле ее ушей? Эти амулеты должны предохранять лошадь от сглаза. Мало ли какая колдунья захочет навести на нее порчу…
Валашские деревеньки поражали нарядностью и миниатюрностью домиков. Каждый из них не был похож на соседний, многие из этих «кукольных» домов украшали растущие в плошках растения, или цветущие на грядках тюльпаны. А потом на смену деревням вновь возвращались зеленые, ярко–желтые или коричневые поля. Автобус несся вперед, оставляя в прошлом неторопливо проезжающие телеги, суетливых кур, коров, лениво бродивших вдоль дороги.
Смотреть в окно было очень интересно, но бессонная ночь давала о себе знать – я отчаянно боролся с дремотой, но порой, она оказывалась сильнее любопытства. Ландшафт за окнами понемногу изменился, появились маленькие пригорочки, на смену полям пришли виноградники и цветущие яблоневые сады, деревья в которых были необычно коротко обрезаны и казались совсем маленькими. Судя по всему, мы уже въехали на территорию Молдовы.
— Обратите внимание, сейчас мы пересекаем реку Сирет.
Я видел эту реку на карте Румынии, и, надо сказать, там она производила достаточно внушительное впечатление, но на самом деле все оказалось иначе… Было только начало мая, и все же все реки и речушки, которые мы проезжали, давно и основательно пересохли. Сирет не стал исключением – под опорами моста промелькнул жалкий, едва заметный ручеек, текший по широкому, заросшему молодой травой руслу.
Сероватое, покрытое дымкой небо немного потемнело у горизонта. Мне показалось, что я вижу гряду подползающих к нам облаков, но потом я понял – это очертания далеких пологих гор. В этой жизни мне еще не доводилось видеть горы, и я пристально всматривался в туманные расплывчатые силуэты, пытаясь воскресить в памяти прошлое.
— Алина! Алиночка!
Испуганный женский вопль в один миг избавил от благодушного созерцательного настроения, инстинктивно, еще не понимая, что случилось, я ринулся на помощь и столкнулся в проходе с каким–то мальчишкой, который тоже поспешил на крик. Мы обменялись не слишком любезными взглядами, вместе подбежали к месту происшествия.
— Алина, очнись!
Девочка лежала на заднем сидении автобуса, ее голова была запрокинута, а из–под длинных ресниц виднелись полоски белков. Лицо покрывала пугающая, мертвенная бледность. Возле нее суетилась мать и еще две женщины.
— Девочке плохо… Укачало. Ей воздух нужен, остановите автобус! – доносились со всех сторон реплики встревоженных пассажиров.
— Алиночка, что с тобой?!
Голоса становились все громче, возбужденней, а я, глядя на белое лицо девчонки, чувствовал, как медленно погружаюсь в ледяной омут. Это было жуткое, ни на что не похожее состояние – душу переполняли смутные тревожные образы, ощущение обреченности, беспомощности, ужаса. Веки Алины дрогнули, остекленевший взгляд скользнул по лицам толпившихся рядом людей и остановился прямо на мне:
— Ворон… он пришел…
Вероятно, выражение моего лица было не лучше, чем у Алины. Парень, с которым мы столкнулись в проходе, смотрел на меня с презрительным насмешливым сочувствием. Вообще это был довольно неприятный субъект, строивший из себя крутого и к тому же оказавшийся выше меня примерно на полголовы. Похоже, мы оба и сразу не понравились друг другу. Не знаю, чем бы окончилась наша встреча в другом месте, но здесь мы были вынуждены вести себя, как добропорядочные попутчики.
