Дойдя до дозорной вышки, Филипп вошел в караулку и увидел троих пехотинцев, сидевших на скамье и тихо переговаривавшихся. Они ели хлеб и сушеную рыбу. Увидев его, солдаты сразу же встали и отсалютовали.
— Вольно, ребята, — с улыбкой сказал Филипп. — Кто доложил о появлении корабля?
— Я, командир, — ответил один из морских пехотинцев.
— Хорошо, Горий, тогда веди и показывай.
Солдат положил хлеб в оловянную миску и полез по лестнице, ведущей на крышу. Триерарх полез следом и очутился на верхней площадке, рядом с сигнальным маяком, в чашу которого было сложено топливо. Его можно было зажечь в любой момент. Часть площадки была прикрыта крышей из переплетенных пальмовых листьев. Часовой, сменивший на посту Гория, стоял у потертого деревянного рейлинга[2]и смотрел на море. Филипп и Горий подошли к нему, глядя на корабль, приближающийся к входу в бухту. Экипаж спешно сворачивал парус из козьих шкур, цвета красного вина, украшенный изображением орлиных крыльев. Парус свернули, из бортов корабля высунулись весла и опустились в воду. Последовала короткая пауза, пока не дали приказ грести, и весла начали мерно подниматься и опускаться, двигаясь вперед-назад и ведя корабль по курсу.
Филипп посмотрел на Гория.
— Откуда он шел, прежде чем свернул к берегу?
— С запада, командир.
Триерарх кивнул. Значит, от Александрии. Странно. По распорядку, корабль из Александрии должен был прийти через месяц, доставив почту и сундук с квартальным жалованьем. Филипп глядел, как корабль миновал сторожевую башню у входа в бухту и пошел к причалу по безмятежной водной глади. Разглядел моряков и морских пехотинцев, стоящих у борта и оглядывающих бухту. На деревянной башенке в носовой части стоял рослый мужчина в шлеме с плюмажем, широко расставив упертые в рейлинг руки и глядя на причал и крепость.
Краем глаза Филипп уловил движение у входа в крепость. Повернулся и увидел Септима вместе с квартирмейстером, идущих к причалу в сопровождении нескольких моряков.
— Лучше присоединиться к встречающим, — сказал он сам себе под нос. Последний раз глянул на корабль, идущий через бухту — само совершенство и красота, особенно на фоне мангровых зарослей, — и повернулся, чтобы спуститься по лестнице.
Когда он подошел к причалу, корабль уже замедлил ход. Трое офицеров и моряки, вышедшие встречать гостей, четко расслышали приказ «табань!». Гребцы опустили весла в воду, и сопротивление воды быстро остановило корабль.
— Суши весла!
Раздался приглушенный стук дерева о дерево, и весла убрали сквозь отверстия в бортах. Корабль продолжал медленно скользить к причалу, постепенно разворачиваясь. Филипп разглядел кормчего у рулевого весла. Либурна шла идеально. Затем Филипп поглядел на офицера, стоящего на башенке. Рослый, широкоплечий, моложе, чем можно было бы предположить. Он нетерпеливо глядел, как триерарх корабля выкрикивает команды морякам, приказывая приготовить швартовы. Корабль притерся к причалу, и с его носа в воздух взлетели канаты. Моряки Филиппа поймали их и повели корабль дальше к причалу, пока борт со скрипом не заскользил по моткам сплетенного тростника, покрывающим сваи причала. С кормы бросили еще один швартов, и спустя мгновения корабль надежно ошвартовали к причалу.
Офицер спустился с башенки и решительно пошел вперед по палубе. Моряки открыли проход в борту и спустили трап. Рядом тут же выстроился отряд морских пехотинцев. Офицер дал им знак, спускаясь по трапу. Филипп двинулся навстречу, протягивая руку.
— Командир базы снабжения, триерарх Филипп, — представился он.
Офицер крепко пожал его руку и вежливо кивнул.
— Центурион Макрон, прикомандирован к александрийской флотилии. Нам надо поговорить, у вас в штабе.
Филипп не сдержался и удивленно приподнял брови. Заметил, что подчиненные обеспокоенно переглянулись.
— Поговорить? Что-то случилось?
— Мне приказано обсудить это с вами лично, — ответил офицер, кивая на остальных, стоящих на причале. — В отсутствие других. Пожалуйста, пойдемте.
Филиппа ошеломила жесткая манера молодого офицера. Без сомнения, он недавно из Рима и склонен общаться с местными военными надменно и высокомерно.
— Хорошо, центурион, пойдемте.
Развернувшись, Филипп пошел по причалу.
— Момент, — ответил центурион Макрон. — За мной! — скомандовал он морским пехотинцам.
Сойдя по трапу, солдаты выстроились позади центуриона — двадцать морских пехотинцев, крепкие и при полном вооружении. Филипп нахмурился. Он думал, что обменяется с офицером парой вежливых фраз, узнает новости и отдаст квартирмейстеру приказ выяснить, что необходимо грузить на корабль. Такой бесцеремонности он не ждал вовсе. Что такого важного собирается сообщить ему офицер, что для этого необходимо говорить наедине? Филипп почувствовал укол тревоги. Вдруг его обвиняют в заговоре или непреднамеренном преступлении? Жестом приглашая офицера следовать за ним, он возглавил колонну, двинувшуюся к берегу. Затем замедлил шаг и дождался, пока центурион поравняется с ним.
— Можете сказать, что все это значит? — тихо спросил он.
— Вкратце, — ответил центурион, — ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться, триерарх. Просто задам несколько вопросов.
Ответ не успокоил Филиппа, но он молчал, пока они шли по причалу, а потом по суше, к воротам крепости. Когда офицеры и морские пехотинцы приблизились, часовые встали.
— Думаю, к вам сюда нечасто заходят корабли, — сказал Макрон.
— Нечасто, — согласился Филипп, надеясь, что собеседник наконец-то оставит формальный тон. — Патрульные корабли и имперские курьерские суда, время от времени. Помимо этого, изредка заходят корабли и суда, поврежденные штормом, — два-три за всю зиму, и всё. Эпихос стал тихой заводью, и я совсем не удивлюсь, если губернатор Александрии однажды решит расформировать базу.
— Пытаетесь выудить, зачем я здесь? — глянув на него, спросил центурион.
— Еще бы, — пожав плечами, ответил Филипп.
Они вошли в крепость, и Макрон остановился, глядя по сторонам. Тихо. Большая часть солдат в казармах. Часовые ночной смены заканчивают завтракать и готовятся отдыхать. Другие сидят на табуретах у входов в казармы, тихо разговаривают или играют в кости. Макрон внимательно подмечал каждую деталь.
— Какая хорошая и спокойная у вас должность, Филипп. В стороне от основных морских путей… Но, полагаю, с провизией у вас все в порядке, — сказал он.
Филипп кивнул.
— У нас хороший запас зерна и корабельных снастей, — ответил он. — Сейчас в них мало надобности.
— Отлично, — пробормотал Макрон и обернулся к оптиону, возглавлявшему колонну морских пехотинцев. — Время действовать, Карим.
Оптион кивнул и обернулся к морским пехотинцам.
