- Повторяю еще раз: у меня есть на то причины.
- Слушай ты, агент дьявола, либо ты рассказываешь, какого черта это представление затеял, либо забираешь свою бражку и катишься отсюда.
На Дэна мое красноречие никакого впечатления не произвело, бражку забирать и катиться он явно не собирался, вместо этого извлек из кармана миниатюрный кнопарь и четким, почти профессиональным жестом срезал пробку с бутылки:
- Ты правильно определил: я бы не стал появляться здесь, да еще таким способом, только для того, чтобы общением с тобой насладиться.
- Мне, между прочим, такое общение тоже удовольствия не доставляет, - уведомил я.
Дэн хрустнул пальцами, плеснул в стаканы водки и сообщил:
- Ладно. Неприятных вопросов больше не будет.
Так, а я уже настолько разозлился, что меня даже его присутствие здесь не удивляет – отвесил ему комический поклон:
- Ой, обрадовал! Спасибо, отец-благодетель! А теперь, может, снизойдешь, просветишь дурака...
- Не юродствуй, - строго прервал меня Дэн.- У тебя тоже ко мне возникли вопросы, так? Задавай, чтобы я знал, с чего начать.
Я проглотил водку и, жуя ломтик колбасы, беспечно предложил:
- Ладно, начни с самого худшего.
Он смерил меня тяжелым взглядом:
- Думаешь? Хорошо. Через две недели тебя убьют.
Ба-бах! Ну и приколы пошли. Тут еще вопрос, кто из нас спятил, я или он? Или оба? Как хотите, но это бред. Цветной и объемный.
Я принужденно рассмеялся:
- Откуда такая точность? По законам драматургии, ты теперь должен мне сообщить, что именно тебе поручено привести приговор в исполнение, - а потом поглядел на него и осекся. Дэн не шутил.
Он протирал очки полой куртки, стараясь не смотреть на меня. Да, вид у него не блестящий: я только теперь заметил, что он осунулся, под глазами темные круги, на щеках - сероватый налет щетины, глаза как у больного пса.
А он, перехватив мой взгляд, снова стал прежним Дэном - помесью рейнджера с Великим Инквизитором:
- Это не тема для шуток. Мое дело - предупредить тебя. И, возможно, предложить вариант дальнейших действий.
- Ага. И завещание заверить. Кому это я помешал, чтоб меня убивать?
- Помешаешь, - поправил он.
- Так. И кому же?
- Помешаешь ты упоминавшемуся уже сегодня Леше Зеленому.
- Да? А как насчет колумбийской наркомафии? Им я еще не мешаю жить?
А Дэн выпрямился в кресле, точно аршин проглотив, и жестко отчеканил:
- А подставит тебя ему так же упоминавшаяся уже сегодня Лариса Карцева.
Ох и достал он меня, Джеймс Бонд недоделанный!
- Слушай, ты определи какие-нибудь границы своему вранью, если хочешь, чтоб тебе верили!
Дэн оставил мой сарказм без внимания. По-прежнему глядя в стену, он тусклым, невыразительным голосом спросил:
- Ты хочешь знать, как это произойдет?
- Сгораю от нетерпения.
- Хорошо. Смотри.
И тут я УВИДЕЛ.
Все события прокрутились у меня в голове за какие-то пять-десять минут, все три дня, как одно тошнотворно-подробное воспоминание. Я видел все как бы со стороны, и в то же время ощущал на себе, до мельчайших деталей, до самых незначительных впечатлений, которые можно получить с помощью пяти чувств. И при этом знал, что все, что я вижу сейчас происходит (происходило? произойдет?) в действительности. Я видел начало этой истории, легкое приключение с налетом романтики и то, что было потом. Совершенно четко запомнилось состояние - сначала недоумение, обида, сменяющаяся отчетливым ощущением того, что меня подставили, чувство гадливости от всей этой истории. И - Страх. Тот, который каждой клеточкой чувствуешь. Ужас загнанного зверя. И ночная, животная побежка по городу - уйти, спрятаться, лечь на дно...Я узнал переулок, где меня настигли летящие фары, запомнил волну замораживающего ужаса. А потом мелькнувшее в голове коротенькое, спокойно-мертвящее "Все.", глухой удар, грохот тысячи военных оркестров, внезапно оборвавшийся темнотой и тишиной. Как со стороны я видел свое тело - тряпичная кукла, плавающая в кровавой луже на асфальте, слышал сухой щелчок контрольного выстрела. И то, что когда-то было моим лицом...
И все заканчивается. Я снова в Н-ске, в своей квартире. Не осталось ни мыслей, ни эмоций, только какое-то ватное безразличие. В голове - ровное, как от трансформатора, гуденье. Как в замедленной съемке вижу, что Дэн приподнимается, берет бутылку...Странно, пальцами не хрустит...Потом с тупым удивлением смотрю на стакан в своей руке. Как он тут оказался?.. Прозрачная жидкость налита почти до половины. Глотаю, как воду, закашливаюсь мучительно, до головной боли, судорожно вгрызаюсь в осколок бублика.
Ч-черт, десну поцарапал...Зато, кажется, вынырнул из толщи кошмара. Нет, ерунда какая-то. Не могла Ларико... Могла. И вроде, не должен я этому верить, а все равно верю… даже нет, знаю: правда все.
И все же я выдавил из себя:
- Не может этого быть.
- Ты сам все видел.
- И что?
- У тебя есть две недели.
- А зачем ты мне все это показывал? - говорю негромко, скрипуче, сквозь зубы. - И зачем ты вообще пришел? Предлагаешь не ждать две недели, а скопытиться прямо сейчас? Или опять достоевская ситуация, а ля Кириллов и Петенька Верховенский? А может, и записочку посмертную надиктуешь?
- Прекрати истерику, - негромко и резко бросил Дэн. А из меня тоже как-то сразу вышел весь пар.
- Уже...А как ты все это...- я сделал неопределенный жест стаканом. Даже не знаю, что именно я собирался спросить - то ли как он узнал, то ли как показал мне.
- Это неважно. То, что ты видел – подстроенный вариант твоего будущего.
- И кем же?
- Этого я тебе не имею права сказать.
- Тогда какого лешего? А если я все хитрые планы расстрою? Я ж теперь предупрежден. И могу вообще в Бург не поехать, так что через две недели там некого будет убивать.
- Это отсрочка, Майк. Только отсрочка.
- И что ж мне, по-твоему, делать? "Удалиться от женщин и ядов"? Ты мне предложить что-то хочешь, или попросту решил со мной на моих же поминках нажраться?
Он резким движением фехтовальщика отбросил со лба непокорную прядь, щелчком сбил с сигареты пепел:
- Предложить, - потом улыбнулся углом широкого рта. - А ты, надо сказать, неплохо держишься.
- Сходить с ума надо с достоинством, - я приподнял стакан. – За это и выпьем.
Мы прикончили наши стаканы, Дэн снова принялся вертеть свой на столе:
- Ты не сошел с ума. Ты нормален. Но при этом - не совсем посредственность.
