— Боже мой! — простонала она, — как этотяжело.
— Ну, ну, возьми себя в руки, Пам, — сказал еемуж. — Не расстраивайся так. Ничего не поделаешь. Бедный Билли. Во всякомслучае, теперь он успокоился. Мы вам очень благодарны, миссис Хармон. Надеюсь,мы вас не оторвали от дела. Мы ведь понимаем, что у жены священника многообязанностей.
Они пожали ей руку на прощание. Потом Экклс неожиданнообернулся и спросил:
— Ах, вот еще что: его пальто, вероятно, осталось увас?
Банч нахмурилась:
— Его пальто?
Миссис Экклс объяснила:
— Мы хотели бы забрать все его вещи, знаете ли. Напамять.
— У него в карманах были часы, бумажник ижелезнодорожный билет, — сказала Банч. — Я все отдала сержанту Хэйсу.
— Тогда все в порядке, — сказал мистерЭкклс. — Я полагаю, он нам передаст эти вещи. Его документы, должно быть,в бумажнике.
— В бумажнике была только банкнота в один фунт, —сказала Банч. — Больше ничего.
— И писем не было? Ничего такого?
Банч покачала головой.
— Ну что ж, еще раз спасибо, миссис Хармон. А пальто,которое было на нем, оно тоже, вероятно, у сержанта?
Банч нахмурила брови, видимо, напрягая память.
— Нет, — сказала она. — Кажется… Дайте-каприпомнить. Я помогла доктору снять с него пальто, чтобы ему было удобнееосмотреть рану. — Она обвела комнату рассеянным взглядом. — Должнобыть, я отнесла его наверх вместе с тазом и полотенцами.
— Если вы не возражаете, миссис Хармон… Мы хотели бывзять его пальто, последнюю вещь, которую он носил. Моя жена оченьсентиментальна, для нее это важно.
— Ну конечно, — сказала Банч. — Если хотите,я сначала отошлю его в чистку. Оно.., оно в пятнах.
— О нет, нет, нет, это не имеет никакого значения!
Банч снова задумалась.
— Куда же я его положила?.. Извините, я на минуту.
Она поднялась наверх; прошла не одна, а несколько минутпрежде, чем она вернулась, запыхавшись.
— Простите меня, пожалуйста, это, должно быть, мояприходящая служанка положила его с другими вещами, приготовленными для чистки,и мне пришлось долго искать. Вот оно. Я заверну его в бумагу.
Не обращая внимания на их возражения, она упаковала пальто.Супруги Экклс, рассыпаясь в благодарности, попрощались и, наконец, ушли.
Банч медленно вернулась назад и через холл прошла в кабинетмужа. Его преподобие Джулиан Хармон поднял на нее глаза, и лицо его выразилооблегчение. Он сочинял очередную проповедь и опасался, что интерес кполитическим отношениям между Иудеей и Персией в эпоху царствования Кира завелего слишком далеко.
— Да, дорогая? — сказал он с надеждой в голосе.
— Джулиан, — спросила Банч, — как ты думаешь,почему этот человек сказал «святое убежище»?
Джулиан Хармон, благодарный представившемуся случаю, отложилсвою проповедь в сторону.
— Ну вот, — начал он, — в римских и греческиххрамах было помещение cella, в котором стояло изваяние какого-нибудь божества.Туда приходили люди, хотевшие спастись от преследования. Латинское слово ага —алтарь — имеет также значение защиты, покровительства. В 399 году нашейэры, — продолжал он, войдя во вкус, — право на убежище былоокончательно и определенно признано в христианских церквях. В Англии самоераннее упоминание права на убежище мы находим в Кодексе законов, изданномЭтельбертом в 600 году…
Он объяснял еще некоторое время, но, как это уже частослучалось, был приведен в замешательство реакцией жены на свои ученыевысказывания.
Нагнувшись, она поцеловала его в кончик носа. Его преподобиепочувствовал себя собакой, угодившей хозяйке ловким исполнением особо сложноготрюка.
— Приходили супруги Экклс, — сообщила Банч.Священник наморщил лоб:
— Экклс? Я что-то не припоминаю…
— Ты их не знаешь. Это сестра человека, которого янашла в церкви, и ее муж.
— Надо было позвать меня, милая.
— В этом не было необходимости, — сказалаБанч, — они не нуждались в утешении. Вот что я хочу у тебя спросить,Джулиан. Если завтра я оставлю тебе еду в духовке, ты сможешь без меняобойтись? Я думаю съездить в Лондон на распродажу.
— На распродажу? Что ты имеешь в виду?
— Видишь ли, милый, в магазине Берроуз и Портманорганизована распродажа белья, ну, знаешь, простыней, скатертей, полотенец. Умане приложу, что мы делаем с нашими посудными полотенцами, но они страшно быстроизнашиваются. Кроме того, — добавила она задумчиво, — мне хочетсяповидать тетю Джейн.
Славная старая дама, мисс Джейн Марпл, о которой говорилаБанч, наслаждалась в настоящее время прелестями столичной жизни, удобнорасположившись для двухнедельного пребывания в лондонской квартире своегоплемянника.
— Как это любезно со стороны милого Реймонда, —заметила она. — Он улетел с Джоан на две недели в Америку, и они настояли,чтобы я пожила в это время у них. А теперь, дорогая Банч, расскажи мне, чтотебя беспокоит.
Банч была любимой крестницей мисс Марпл. Старая дама судовольствием оглядывала свою любимицу, а та, небрежно сдвинув на затылок своюлучшую шляпу, приступила к рассказу о вчерашних событиях.
Излагала Банч коротко и предельно четко. Когда оназакончила, мисс Марпл понимающе кивнула головой.
— Ясно, — сказала она, — да, все ясно.
— Вот поэтому я и хотела повидать вас, — пояснилаБанч. — Дело в том, что сама я не слишком умная…
— Уверяю тебя, моя дорогая…
— Нет, нет. Во всяком случае, не такая умная, какДжулиан.
— Джулиан, конечно, обладает сильныминтеллектом, — согласилась мисс Марпл.
— Вот именно. Джулиан обладает интеллектом, но, сдругой стороны, у меня есть здравый смысл.
— Да, Банч, у тебя много здравого смысла, и ты оченьумная.
— Видите ли, я действительно не знаю, как я должна былапоступить. Посоветоваться с Джулианом? Но у него такие твердые нравственныепринципы.
Мисс Марпл, казалось, прекрасно поняла смысл этих слов,потому что она подтвердила:
— Я знаю, что ты имеешь в виду, дорогая. Мы, женщины..,в общем, у нас это как-то по-другому. Ты мне рассказала, — продолжалаона, — как все произошло, но я хочу сначала знать совершенно точно, что тыоб этом думаешь.
