Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
Со второй парты поднялся улыбчивый Сева Бобров и заявил басистым голосом:
— Я умею перепиливать чурки.
Он взял дровешко на полу около печки и в момент перегрыз его большущими зубами.
— Вот, — показал он Люсе два огрызка.
Люся никак не могла понять, к чему относится столь блистательное владение зубами — к письму или к поведению.
— А теперь вы возьмите мел и напишите свое имя и фамилию.
Бобренок подошел к доске и довольно уверенно написал:
БАБ РОВ СЕ ВА.
— Хорошо, — сказала Люся. — А скажите, пожалуйста, что вы возьмете с собой, если вы идете в гости?
— В гости? — обрадовался Сева.
— Да, в гости. Причем к новым знакомым.
Юный интернатник подумал и уверенно ответил:
— Репу.
— Репу?! — удивилась Люся. — Нет. Это что-то другое. Они растут на клумбах… Бывают разного цвета…
Сева сразу догадался:
— Я все понял. Если я пойду в гости, я возьму кормовую брюкву.
— Отлично, — сдалась Люся, — продолжаем знакомиться.
Ликующий Се-Ва Баб-Ров утянулся за свою парту. Он так и сиял радостью за свои ответы.
— Сейчас напишет свое имя интернатница… Фю… Фью… Алый Язычок, — продолжила Люся. — Странное какое-то имя.
Сева Бобров снова встал из-за парты:
— Можно я скажу?
— Да, Сева.
— Ее зовут Фью-алка, или Свись-алка.
— Почему Свись-алка? Она свисает откуда-нибудь?
Интернатники засмеялись. Развеселились. Сначала тихо, потом сильнее.
— Она ниоткуда не свисает. Просто у нее такое имя, что надо сначала свистнуть, а потом показать что-нибудь красное. Например, язык. Это по-нашему, по-меховому.
— Спасибо, Сева. Это очень красивое имя, Фьюалка. У нас есть такие цветы — фиалки. Я их очень люблю. Прошу вас сюда.
Она жестом пригласила ученицу отвечать. Сверкнула лаковая молния, и ласка оказалась перед столом. Будто кто-то выключил ее изображение за партой и включил его уже здесь, у доски. Она стояла, нервно перебрасывая лапками мел.
— Напишите свое имя.
Лаковая молния, секунду поколебавшись, написала: «Фиалка».
Люся спросила:
— А что вы возьмете, если пойдете в дом к новым знакомым?
— Я возьму книги.
Дверь распахнулась, и вошел дир. Он держал большой черный поднос с капустными кочерыжками.
— Перерыв! Перерыв! — сказал он. На нем был белый передник и белый колпак. Видно, он всерьез экономил хендрики и был еще и буфетчиком при интернате. — Не перегружайте детенышей, пожалуйста. Устройте им игры на свежем кислороде.
Интернатники оживились и задвигались. Лаковая молния выключилась у доски и включилась за партой. (Так быстро она перемещалась.)
— Хорошо. Только я закончу урок! — строго сказала Люся. — Дорогие интернатники! Если вы идете в гости в какой-нибудь дом и идете в первый раз, вы должны взять с собой цветы.
Пауза.
— Не книги. Не репу с брюквой. И даже не дрова. А, я подчеркиваю, ЦВЕТЫ.
Подчеркивать Люся научилась у папы. Папа всегда говорил очень умные вещи и самое умное постоянно подчеркивал.
— А теперь перерыв!
Счастливые интернатники с кочерыжками в зубах высыпали на траву. Причем практически бесшумно. Не топали ботинки, не стучали когти.
— Во что будем играть? — спросила учительница Люся.
— В толкалки! В толкалки! — кричали звереныши.
— В сшибалки!
— В валилки!
— Что это за игры? — спросила Люся у Всеволода Боброва. — Что надо делать? И кто выигрывает?
— Надо толкаться, пока все не повалятся, — объяснил Сева. — Кто упал последний, тот победил.
— Хорошо, — начальническим голосом сказала Люся. — Играем в валилки. Приготовились.
Старшие интернатники приняли борцовскую стойку. Мелкота побежала хвататься за деревья.
— Готовы? — спросила Люся.
— Готовы…
— Раз. Два. Три… Начали!
И закипела меховая поляна. Ученики хватали друг друга за лапы, за шею, за что попало и валили на землю.
Малышня висла на больших гроздьями. Большие шатались, ходили обвешанные мелкотой и шлепались. Кто свалился, на лапы не вставал. Подползал к другим упирающимся и вис на них.
Скоро все попадали. Остался на ногах один большой муравьед. Он ходил весь обвешанный мелкотой и пошатывался. Но держался. Вдруг белоснежный горностай прямо с земли сделал прыжок. И свалился ему на голову. Прыжок был такой, что часть горностая была еще видна на поляне, на траве, а часть уже подлетала к муравьеду. Муравьед рухнул. И все радостно завопили:
— Биби-Моки! Биби-Моки!
— Что значит «биби-моки»? — спросила учительница Люся у щекастого Севы.
— Это имя такое. Значит Большая Биби.
Над поселком разнесся рев начинальника. Интернатники кинулись в класс. Люся вошла последней. Как только она переступила порог, все сделали стойку на лапах. Люся сказала:
— Блюм!
И они блюмкнулись.
— Кара-Кусек, к доске.
Тушканчик в джинсовой жилетке вышел из-за парты и сделал прыжок через всю комнату. По дороге он перевернулся и шлепнулся у доски уже лицом к классу. Люся не знала — так это положено ему или это хулиганство. От того, кто жует дачные окурки, всего можно ожидать.
Но класс не насторожился. Значит, все в норме. Вряд ли Кара-Кусек после беседы с директором станет еще хулиганить и напрашиваться. Он стоял у доски и грыз мел.
— Напишите, пожалуйста, свое имя.
Тушканчик написал правильно:
КАРА-КУСЕК.
— Теперь просклоняйте его по падежам. Кара-Кусек принялся склонять. Он говорил и писал:
— Именительный — кто? что? Кара-Кусек. Родительный — кого? чего? кого нет? Кара-Кусека. Дательный — кому? чему? Кара-Кусеку…
Он дописал до предложного падежа и приготовился скакнуть на свое место.
— Нет, нет, — остановила его Люся. — Вы куда? Куда? Склоняем дальше.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
