– Вы были влюблены в своего мужа?
– Я любила его.
– Ах, любовь.
Последовала еще одна вспышка молнии, более яркая и продолжительная, чем первая; за пределами их укрытия дождь лил как из ведра и завывал ветер.
– Самое ужасное там – это осенние дожди, – начала рассказывать Мэри, – и еще летняя жара. Когда было жарко и сухо, мы мечтали о дождях, а потом, когда шли дожди, нам хотелось, чтобы у нас снова было тепло и сияло солнце.
Ее рассказ был прерван раскатом грома чуть более громким и долгим, чем предыдущий.
– Я слышал, что условия жизни там были совершенно невыносимыми, что люди погибали от жары и замертво падали лицом в грязь. Меня удивляет, что полковник Монингтон потащил туда женщину.
– Меня никто не тащил, я сама настояла на том, чтобы сопровождать мужа, и нисколько об этом не жалею. Два года, прожитые там, были единственным временем, которое мы провели вместе. Я не выжила бы без тех двух лет.
– Конечно, это любовь.
– Да, любовь, и напрасно вы говорите об этом с таким сарказмом, – спокойно проговорила Мэри. – О Боже, это такое чувство, такая ответственность, хотя многие несчастные люди готовы насмехаться над самой возможностью существования любви.
– Так, я получил укол. Значит, по-вашему, я один из этих «несчастных людей», леди Монингтон?
– Да. Мне кажется, вы никогда не знали любви.
– А вы после кончины своего полковника успокоили разбитое сердце с Клифтоном, – усмехнулся лорд Эдмонд.
Тон, которым это было произнесено, не оставлял сомнений в том, что он думает о ее отношениях с Маркусом, графом Клифтоном. Эдмонду даже не могло прийти в голову, что на протяжении шести лет она была близким другом женатого мужчины и их отношения оставались незапятнанными. Но Мэри перестанет уважать себя, если начнет перед кем-нибудь оправдываться, тем более перед своим нынешним собеседником.
– Это касается только меня, милорд, – отрезала она и разозлилась на себя за подбор слов, услышав, как он снова хмыкнул – у лорда Эдмонда Уэйта явно были грязные мысли.
Неожиданно оказалось, что гроза совсем близко, над деревьями они увидели зигзаг молнии и в то же мгновение услышали удар грома.
– А говорили, что сегодня вечером в Воксхолле не будет фейерверка, – пошутил лорд Эдмонд.
Мэри изо всех сил сжала коленями руки, пытаясь обмануть свой мозг, но потерпела неудачу и при следующей вспышке молнии прислонилась к плечу своего соседа, не в силах вымолвить ни слова и лишь застонав от жуткого страха.
– Что случилось? – Лорд Эдмонд со смехом одной рукой обнял Мэри за плечи. – Значит, дело все-таки не во мне? Вы боитесь грозы? Хорошо, что у вас нет детей, леди Монингтон, иначе кто кого успокаивал бы?
Гром прогремел прямо над их крышей, и Мэри, истерически вскрикнув, вцепилась в плечи лорда Эдмонда и прижалась головой к его груди.
– Эй. – В его голосе больше не было насмешки. – Эй.
Мэри почти не осознавала, что лорд Эдмонд приподнял ее, посадил к себе на колени и, распахнув сюртук, постарался как можно плотнее укутать ее.
– Бог мой, неужели вы действительно так напуганы?
– Не отпускайте меня, – пробормотала Мэри, когда гроза набрала полную силу. – Не отпускайте меня.
– Я рядом с вами. – Лорд Эдмонд крепко обнимал Мэри, прижавшись щекой к ее макушке, и его голос был спокойным и теперь совершенно серьезным. – С вами ничего не случится, Мэри. Ведь вас зовут Мэри, верно?
Но ей недостаточно было быть просто рядом с ним, она хотела зарыться в его одежду, в его тело; в этом полуоткрытом убежище среди деревьев они были совсем незащищенными, а гроза гремела прямо у них над головами.
– Не отпускайте меня! – взмолилась Мэри, спрятав лицо у него на груди. – О, ради Бога! Прошу вас! Ну пожалуйста!
Одной рукой лорд Эдмонд попытался поднять ее голову, но Мэри, сопротивляясь, схватила его за запястье, и в следующее мгновение ее лицо оказалось у его лица и его теплые губы слились с ее губами.
– Ты будешь в полной безопасности, – пробормотал лорд Эдмонд, не отрываясь от ее губ, – я позабочусь о тебе, Мэри.
На несколько минут, пока он то целовал ее, то нашептывал ей что-то, она прильнула к лорду Эдмонду, так ей было немного спокойнее, но ей хотелось, чтобы он был еще ближе; несмотря на его крепкие объятия, Мэри казалось, что ее спина совсем не защищена от опасности. И все-таки она чувствовала себя намного лучше. Она приоткрыла рот, впустив туда теплый и настойчивый мужской язык, который сразу же принялся ласкать ее язык.
– Я позабочусь о тебе, – повторил лорд Эдмонд и, положив голову Мэри себе на плечо, заботливо погладил ее теплой рукой.
Постепенно гроза стала немного утихать, дождь тоже уменьшился, однако не настолько, чтобы позволить им выйти из-под крыши. Только тогда Мэри начала осознавать происходящее. Она сидела на коленях у лорда Эдмонда Уэйта, положив голову ему на плечо, а он одной рукой гладил ей голову, нежно поигрывая короткими завитками волос, а другой крепко прижимал к себе. А несколькими минутами раньше он целовал ее, просунув свой язык ей в рот – такого Лоуренс никогда не делал. «Определенно, это может позволить себе только безнравственный человек», – решила Мэри и, надеясь, что гроза скоро закончится, расслабилась и закрыла глаза.
– Вы всегда становитесь такой в грозу? – поинтересовался лорд Эдмонд.
– Однажды ночью в соседней с нами палатке молнией убило четырех человек из полка моего мужа. – Мэри судорожно проглотила слюну. – Там стоял ужасный запах горелого человеческого мяса.
– А-а, тогда у вас есть полное право бояться грозы. Но все уже позади.
– Да, – согласилась Мэри, но не изменила позы, так она чувствовала себя в большей безопасности. – Благодарю вас.
– Не стоит, мадам, – усмехнулся лорд Эдмонд. – Но мне нужна компенсация за заботу о напуганной женщине.
Эти грубые, абсолютно неджентльменские слова должны были бы возмутить ее, и, разозлившись, Мэри должна была бы убрать голову с плеча лорда Эдмонда и встать с его колен, но для собственного спокойствия и безопасности Мэри было удобнее пропустить его слова мимо ушей, к тому же стало очевидно, что гроза возвращается.
– О нет, – простонала Мэри и снова прижалась головой к его плечу.
– Скоро гроза опять уйдет. – Лорд Эдмонд поглаживал Мэри, по голове и плечам.
– Ну пожалуйста, прошу вас, – пробормотала она, когда через мгновение после вспышки молнии раздался удар грома, а затем произносимые Мэри слова стали совсем бессвязными.
Мэри даже не заметила, что лорд Эдмонд неуклюжим движением стянул с себя сюртук и укутал им ее, она просто почувствовала, что ее спине стало немного теплее, однако страх не исчез, и Мэри готовилась в любой момент ощутить неизвестную ей боль, которую может причинить разряд молнии; это ожидание заставило ее еще крепче прижаться к своему утешителю.
