про ничтожность или про всеоружие? – уточнила Лира. Тему одиночества лишний раз трогать не стоило.
– Ничтожность, – уточнила мама. – Лира Каталина Кейн, у тебя доброе и щедрое сердце! Мы обе знаем, что обратить в оружие можно что угодно, главное – твердо верить, что сумеешь этим ранить или погубить человека.
Этот разговор казался до того нормальным и привычным, что Лира с трудом его выносила.
– Мам, мне пришло письмо из бухгалтерии.
Девушку тут же придавила тишина в трубке – тяжелая, будто тысячелетнее дерево.
– Наверное, мой прошлый чек из издательства пришел слишком поздно, – наконец предположила мама, – и суммы в нем не хватило. Значит, я неправильно рассчитала. Но я всё исправлю, милая! Всё будет хорошо.
«Всё и так хорошо» – вечная реплика Лиры на протяжении трех лет, с тех самых пор, как фамилия Хоторн стала чуть ли не каждый день мелькать в новостях, а воспоминания, которые девушка так долго подавляла, захлестнули ее неумолимым потоком. И особенно страшным было одно…
– Забудь про оплату, мам. – Лире не терпелось поскорее закончить этот разговор. Излучать нормальность на расстоянии было проще, чем вблизи, но и это давалось нелегко. – Оформлю академ на семестр, пойду работать, возьму студенческий кредит и осенью сама закрою счет.
– Это исключено, – произнес голос, который принадлежал уже не маме.
– Привет, пап!
Кит Кейн женился на ее матери, когда Лире было три, и удочерил девочку, когда ей исполнилось пять. Другого папы у нее никогда не было. Пока не начались те самые сны, она о биологическом отце и не вспоминала.
– Мы с твоей мамой всё уладим, Лира, – добавил он тоном, не допускающим возражений.
Прежняя Лира послушно промолчала бы.
– Прямо сейчас? – деловито уточнила Лира нынешняя.
– У нас есть варианты.
Интонация, с которой он произнес слово «варианты», не оставила у Лиры и тени сомнений. Она знала, что он имеет в виду.
– «Майлс-Энд», – произнесла она.
Не может быть! Это ведь не просто какое-то там строение, а дом с фронтонами на фасаде, качелями на крыльце, лесом и ручьем неподалеку. Дом, рядом с которым росло дерево, на чьей коре вырезали свои имена несколько поколений Кейнов.
Лира тоже выросла в «Майлс-Энде» и вырезала свое имя на стволе того самого дерева, когда ей было девять. Ее маленький братик заслужил сделать то же самое. «Я не могу допустить, чтобы дом продали из-за меня», – пронеслось у Лиры в голове.
– Мы уже давно обсуждаем переезд, – спокойным, взвешенным тоном сообщил папа. – Слишком уж дорого содержать такой старый дом. Нам это не по карману. Если продать «Майлс-Энд», можно купить в городе домик, оплатить твое обучение и отложить денег на образование твоего брата. У меня на примете есть один застройщик, который…
– Да от застройщиков всегда отбоя нет, – напомнила Лира, не дав ему закончить, – и ты всякий раз посылаешь их к черту.
На этот раз тишина на другом конце провода была красноречивее всяких слов.
Глава 3
Лира
Бег – это больно, может, поэтому она к нему и пристрастилась. Прежняя Лира терпеть не могла пробежки, а нынешняя одолевала немалые дистанции! Вот только со временем организм привыкал к нагрузкам, так что каждый день приходилось пробегать чуть больше. И еще, и еще…
И родители, и друзья были в шоке, когда она бросила танцы ради бега. Лира продержалась до ноября выпускного класса, но ровно год назад – день в день – ее терпение иссякло. Она притворялась до последнего, но даже ее артистических талантов не хватило, чтобы и дальше изображать танцовщицу, которой она была прежде – до того, как всё началось.
Уму непостижимо: вся ее жизнь пошла под откос из-за какого-то сна, из-за единственного воспоминания. Лира знала, что ее биологический отец мертв, но не помнила, что он совершил суицид у нее на глазах. Она вытеснила из себя эту травму, и та словно бы и вовсе перестала существовать. Накануне сна Лира была нормальным счастливым подростком, а потом за одну ночь всё сломалось.
От нормальности, спокойствия и, само собой, счастья не осталось и следа.
Ее родители не понимали, что именно произошло, но перемену заметили. Лира буквально сбежала в колледж подальше от дома, и поглядите, чем это закончилось. Грант на обучение не покрыл всех расходов. Родители уверяли ее, что остаток счета, выставленного за обучение (тут стоит еще уточнить, что поступила Лира в другой штат, что повлияло на сумму), они легко закроют, вот только это оказалось ложью. А значит, не так уж и убедительна в своей попытке казаться нормальной, как ей самой это виделось.
Пока Лира бежала – неважно, на какую дистанцию, – мозг прокручивал один и тот же вывод: надо уходить из колледжа. Так она как минимум сможет выиграть время и снимет с родителей одну статью расходов. Мысли о прерывании учебы не то чтобы сильно ранили. Друзей она завести не успела, да и не особо стремилась. На занятия ходила, как зомби, пусть и наделенный некоторым академическим рвением. Можно сказать, не плыла вперед, а барахталась на одном месте. Но и это гораздо лучше, чем утонуть.
Лира стиснула зубы и прибавила скорость. После долгого бега это редко получается. Но иногда только и остается, что поднажать.
Когда девушка наконец остановилась, она едва дышала. Дорожка расплывалась у нее перед глазами. Лира согнулась, уперла ладони в колени, шумно хватая ртом воздух. И ровно в этот момент какому-то придурку приспичило похабненько так ей свистнуть, будто она нагнулась специально, чтобы его впечатлить.
А через секунду к ней подкатился футбольный мяч.
Лира подняла глаза и увидела группку парней, которые с интересом ждали ее реакции. Несколько секунд она раздумывала, каким словом лучше назвать сборище придурков. Стадо? Свора?
Нет, подумала она, перехватывая мяч: цирк. Цирк придурков с изумлением смотрел, как Лира делает пас, как мяч описывает дугу у них над головами и летит к воротам. Недаром Лирин папа работал в школе футбольным тренером, а тело умело мгновенно вспоминать то, чему когда-то научилось.
– Промазала! – насмешливо протянул один из парней. Мяч врезался в угловую перекладину на воротах, отрикошетил и ударил в затылок мерзостного свистуна.
– Не-а, – крикнула Лира, – точно в цель.
* * *
Решение уйти из колледжа казалось ей единственно верным. Но когда Лира собралась в учебную часть, ее каким-то чудом занесло на почту, расположенную в другом корпусе кампуса.
«В учебку я обязательно схожу. Надо только собраться», – сказала она себе и машинально направилась к своему почтовому ящику. Не то чтобы она ждала от кого-то письма,
