— Сейчас запишу.
— Что же... в таком случае...
— Мне нужен ваш адрес.
— Я же вам дала адрес отца.
— Но мне нужен ваш, чтобы «Кроникл» могла выслать вам уведомление о публикации некролога.
— Да, мэм.
— Да, мэм.
— Нет, мэм.
3
Нет, он не должен был возвращаться. Даже на неделю. Самые простые дела требовали невероятных усилий. Разговоры по телефону или заполнение форм изматывали не меньше, чем марафонский бег, которым он увлекался до болезни Джереми.
А телефон как назло разрывался. И каждый очередной звонок давался ему все труднее, все больше опустошал. Жертвы автокатастроф, утопленники, висельники, умершие от старости. Кстати, а не повеситься ли ему и таким образом свести счеты с жизнью? Еще будучи репортером, он, собирая материал для статьи, узнал, что повешение якобы вызывает у мужчин побочный эротический эффект, эрекцию. Повеситься, пожалуй, лучше, чем застрелиться. Во всяком случае, меньше грязи, плохо только, что смерть не наступает мгновенно. Кроме того, веревка может оборваться или соскользнуть. Тогда пострадавшего вынут из петли, спасут. А потом все придется переживать заново. Питтман услышал, как кто-то кашлянул, и поднял глаза. Перед ним стоял коренастый человек с изборожденным морщинами лицом, кустистыми бровями и стрижкой ежиком. Темно-синий блейзер был накинут на рубашку с высоко закатанными рукавами, из-под которых выпирали бугры бицепсов. Узел полосатого галстука был приспущен. Расстегнутый воротничок сорочки обнажал мощную шею. Казалось, человек этот только что снял военный мундир. На самом же деле Берт Форсит так же, как и Питтман, никогда не служил в армии и со времени окончания колледжа работал в «Кроникл», став в конечном итоге главным редактором газеты.
— Рад тебя видеть снова на своем посту.
Голос Берта звучал еще мрачнее, чем накануне по телефону. Питтман в ответ пожал плечами.
— Выглядишь отвратно.
— Все не устают мне это повторять, — откликнулся Питтман.
— Я-то думал, отдохнешь денек, оклемаешься, расслабишься хоть немножко.
— Дел невпроворот.
— Еще бы. — Берт посмотрел другу в глаза.
«Неужели догадался?» — подумал Питтман.
— Учитывая твою занятость, я очень ценю, что ты нашел время для «Кроникл».
— Для тебя.
— Это одно и то же.
С того момента, как умер Джереми, а Питтман сломался, Берт Форсит постоянно оказывался рядом в нужный момент. «Хочешь, схожу навещу твоего парнишку? — говорил он, когда Джереми положили в больницу. — Или сам оставайся в реанимации сколько понадобится. О работе не беспокойся. Мы будем ждать твоего возвращения». Это благодаря Берту «Наиболее ценный игрок» Национальной футбольной лиги позвонил Джереми по телефону. Потом Берт сопровождал Питтмана в погребальную контору и доставил домой после похорон. Вместе с Питтманом напился в стельку. Да, перед Бертом Питтман в неоплатном долгу. И он не смог сказать «нет», когда тот позвонил накануне вечером.
Берт внимательно посмотрел на Питтмана.
— У тебя найдется минутка?
— Я в твоем распоряжении.
— Пройдем в мой офис.
«Что теперь? — подумал Питтман. — Видимо, мне еще предстоит выслушать лекцию».
4
В «Кроникл» существовало железное правило — не курить, и Питтман никак не мог понять, почему от Берта всегда попахивает свежим сигаретным дымком. Им насквозь пропитался его кабинет, хотя нигде не было видно ни пепельниц, ни окурков. Более того, закури он, кто-то непременно увидел бы сквозь стеклянные стены офиса.
Вращающееся кресло за письменным столом затрещало, когда Берт, большой и грузный, опустился в него. Питтман сел по другую сторону стола.
Берт внимательно его изучал.
— Здорово зашибаешь?
Питтман отвел глаза.
— Я, кажется, задал тебе вопрос.
— Будь кто-нибудь другой на твоем месте...
— Ты послал бы подальше. Да? Но вопрос задал я... Здорово закладываешь?
— "Здорово" — понятие растяжимое.
— Как это понимать?
— Для тебя здорово, для меня — нет!
Берт произнес со вздохом:
— Боюсь, разговора у нас не получится.
— Послушай, ты попросил вернуться на девять дней. Я вернулся. Но не надо лезть в мою жизнь.
— Жизнь! Да ты просто убиваешь себя.
— Глубокая мысль.
— Пьянством Джереми не вернешь.
— Еще более глубокая мысль.
— Ты можешь убить себя, но Джереми все равно не воскреснет.
Питтман снова отвел глаза.
— И почему ты решил, что я вмешиваюсь в твою жизнь? — продолжал Берт. — Просто я собирался дать тебе задание. Мне необходим некролог, но особый. И ты должен его написать. Не можешь, откажись сразу. Тогда будешь сидеть за своим столом, записывать сообщения о смертях, заполнять анкеты.
— Как хочешь.
— Нет, ты мне ответь.
— Я вернулся по твоей просьбе. Если тебе что-то надо, сделаю. В чем исключительность некролога?
— Человек пока жив.
5
Питтман заерзал в кресле, но не потому, что удивился. В отличие от «гражданских лиц», как он называл клиентов, подготовка некролога еще до смерти субъекта была для него делом обычным. Престарелая кинозвезда, например. Или другие весьма почтенного возраста знаменитости, смертельно больные. С точки зрения здравого смысла в этих случаях некролог лучше подготовить заранее, чтобы не опоздать с публикацией. Случалось, правда, что субъекты оказывались весьма живучими. На одного престарелого комика написали длиннющий некролог, а он до сих пор жив, хотя уже прошло двадцать лет, и в свои девяносто чувствует себя крепким и бодрым.
Питтман, глядя на мрачную физиономию Берта, догадался, что тот пригласил его в свой кабинет вовсе не ради некролога. Темные глаза Берта были устремлены на Питтмана из-под невероятно густых бровей, словно из-под капюшона, взгляд был прямой и суровый.
— Ладно, — Питтман махнул рукой. — Итак, субъект еще жив.
Берт кивнул.
— Но ты, видимо, убежден, что за девять дней все кончится.
Ни единый мускул не дрогнул в лице Берта.
— Иначе некролог может оказаться бесполезным, — продолжал Питтман. — «Кроникл» умрет через неделю, а другие газеты вряд ли у нас его купят. Такого я еще не слыхал.
