анализу и коррекции. Ошибки полностью исключены тремя раздельными проверочными контурами. Машина попросту не умеет ошибаться.
Герти почувствовал себя уязвленным. Быть может, оттого, что сам был живым доказательством: ошибаться проклятая машина умеет самым наилучшим образом. Если бы не ее ошибка, сейчас он носил бы данное ему судьбой и родителями имя.
«И слушал бы, как его выкрикивают надзиратели в местной тюрьме, – оборвал он сам себя. – Эта ошибка, если разобраться, спасла мою шею. Мне стоило бы быть благодарным этому механическому истукану и до конца дней потчевать его лучшим машинным маслом!»
– Так значит, «Малфас» ведает здесь архивами? – спросил он уже не так едко.
Впрочем, технику его отношение было решительно безразлично. Он торопился закончить свою работу и отвечал без излишней охоты.
– Именно так, сэр. «Малфас» распоряжается огромными банками памяти, хранящими тысячи тонн мемокарт и сотни тысяч миль намагниченной проволоки. Это долгосрочная память «Лихтбрингта», его библиотека и архив в одном лице. Там содержится все, что можно выразить в единицах информации, от огромной библиотеки классической литературы до материалов всех текущих дел и расследований.
– Полагаю, информация обо всех гражданах Нового Бангора хранится там же?
– Совершенно верно, сэр.
– Ну хорошо, а чем же заняты другие блоки? Ты сказал, их всего четыре. Значит, «Лихтбрингту» помогает еще кто-то?
– Еще имеются «Асмодей», «Фокалор» и «Набериус».
– Отдает претенциозностью, – проворчал Герти. – Можно было бы назвать их «Джордж», «Фрэнк» и «Гарри», если на то пошло, или…
– Так уж повелось.
– И чем занимается эта троица? «Малфас» у них за архивариуса, это я уже понял, а прочие?
– У каждого из блоков свой круг задач, – терпеливо пояснил техник, пристраивая какой-то громоздкий кожух. – «Асмодей» управляет заводами и фабриками Коппертауна.
Герти уставился на техника с самым неподдельным изумлением.
– Что, швыряет уголь в топку и орудует шкворнями?
– Нет, сэр. Фабричные процессы давно автоматизированы. «Асмодей» контролирует всю производственную линию, от температуры домны до скорости конвейеров. Рабочие – лишь мускульная сила, приводящая в движение технологическую цепочку. Они носят заготовки, убирают мусор, смазывают подшипники…
– Подумать только, машина помыкает людьми!
– В отличие от людей, эта машина не способна ошибаться, – с холодным достоинством заметил техник, которого беседа явно стала утомлять и который не собирался этого скрывать. – А кроме того, она не способна обманывать, воровать сырье, завышать сметы, производить брак, фальсифицировать отчеты и жаловаться на непомерные нагрузки. В конечном итоге работа «Асмодея» оборачивается городу выгоднее.
– Но как же аварии? – не сдавался Герти. – Насколько я знаю, за последние два месяца там было около шести аварий! Это ли не свидетельство того, что ваша машина не справляется со своими обязанностями?
– Аварии были незначительны. И, кроме того, вызваны исключительно человеческим фактором. После каждой аварии мы досконально осматривали все контуры «Асмодея» – он ни на шаг не отступал от производственного плана. Ошибаются люди, мистер Уизерс, машины вроде «Лихтбрингта» не ошибаются.
У Герти было на этот счет свое мнение.
– А этот, как его, «Фокамбор»?
– «Фокалор». В его ведении порт и навигационные службы Нового Бангора.
– Стало быть, он ведет учет складских товаров, руководит погрузкой и выгрузкой, составляет расписание и все прочее в этом духе?
– Еще он занимается лоцией.
– В каком это смысле?
– В самом что ни на есть прямом, сэр. Досконально зная акваторию, все ее течения, банки и отмели, «Фокалор» занимается, помимо прочего, тем, что прокладывает курс для кораблей, которые заходят в порт. Он определяет безопасный маршрут для корабля данной осадки и тоннажа, после чего преобразует его в короткую цифровую команду и передает ее на борт судна в виде радиосигнала при помощи аппарата Попова. Очень практично и удобно, город экономит изрядную сумму на услугах лоцманов.
– Не боитесь, что в один прекрасный день ваш разлюбезный «Фокалор» уведет корабль на поиски капитана Франклина[2]?
– По статистике, около сорока процентов катастроф и аварий в акватории порта происходит из-за небрежности или невнимательности лоцманской службы. Машина же избавлена от недостатков. Она не спит, не путает координат, не спорит с начальством и не обладает ложной самоуверенностью.
Герти отчего-то вдруг захотелось разорвать проклятую картонку с запросом пополам и швырнуть в корзину. Невольно вспомнился тот момент, когда он разглядывал Новый Бангор со спины неуклюжей качающейся «Мемфиды». Знай он, что курсом корабля руководит не обычный лоцман, какой-нибудь пьяный и хамоватый уроженец Уэльса, а неведомая механическая сущность, в чьих металлических венах вместо крови находится сжатый под давлением пар…
Герти невесело вздохнул, бросив взгляд в окно. Чего уж теперь рассуждать… Знай он, чем вообще обернется его назначение на остров, – бросился бы за борт еще посреди Индийского океана и отправился бы вплавь до самых британских островов наперегонки с акулами, на зависть настоящему полковнику Уизерсу…
– Ну а чем занят ваш четвертый цербер? Издает законы? Пишет эссе? Выращивает розы?
Техник, обтиравший руки ветошью, взглянул на Герти с откровенным презрением. С тем особым презрением, с которым инженеру железной дороги позволительно глядеть на дикаря в набедренной повязке, насмехающегося над неуклюжей металлической лошадью.
– «Набериус», сэр. Он занимается анализом долгосрочных перспектив. Опираясь на цифры, предсказывает все, от биржевых котировок до погоды и урожая. И довольно успешен в этом.
– Личный Нострадамус Канцелярии?
– Можно выразиться и так, сэр.
Техник с удовлетворением посмотрел на плоды своего труда. Терминал был собран и выглядел безукоризненно. В отличие от техника, Герти вид этого металлического алтаря ничуть не порадовал. К «Лихтбрингту» он при первой их встрече проникся искренней антипатией. И даже теперь, после всего того, что он узнал о возможностях машины, ощущение это не прошло, лишь окрепло.
Сложная, хитрая и самоуверенная машина, держащая остров в стальной хватке механических пальцев. Быть может, ей удалось задурить голову служащим Канцелярии и даже Шарперу. Быть может, все настолько поверили в мощь логического титана, что отдали в его ведение едва ли не весь город. Возможно, Герти был единственным человеком на всем острове, который доподлинно знал: машины тоже ошибаются. Даже такие грандиозные, как «Лихтбрингт».
Страстно захотелось, приложившись к рифленому медному боку ботинком, заставить самодовольный сверкающий от смазки аппарат издать жалобный стон вроде того, что издает потревоженная урна. Герти с трудом сдержал этот неуместный порыв. Во-первых, невидимый паровой демон «Лихтбрингта», совершающий сорок математических операций в секунду, едва ли будет посрамлен подобным ударом, которого, вероятнее всего, попросту не заметит. Во-вторых, Герти подозревал, что металл окажется прочнее бренной человеческой плоти и из схватки, чего доброго, может выйти победителем.
Герти смел со стола груду испорченных мемокарт и швырнул их в корзину для бумаг. На душе сразу сделалось легче.
– Бог из
