class="p1">Милли вперевалочку подсеменила к ней, схватив за руку, чтобы не упасть.
– Что ты нашла?
Элли провела лучом фонарика по мертвой растительности на склоне над тропинкой. Со вчерашней ночи ее обильно завалило снегом, но они обе увидели, что многие растения сильно примяты.
– Он свалился сверху?
– Я полагаю. Может, кто-то скинул его с дороги?
– Может быть. – В голосе Милли звучало сомнение. – А это что? Видишь? Вон там…
Она указала рукой. Элли перевела луч выше по склону. Здесь снега лежало меньше, чем внизу, так что никаких следов она не видела, но тремя метрами ниже дорожного полотна находился уступ. Он выпирал примерно на три с половиной метра и выглядел так, словно кто-то вырубил в скале аккуратный продолговатый карниз.
– Помнишь его позу? – спросила Милли. – Спина прямая, одна нога вытянута, другая согнута.
– Как будто он сидел, – добавила Элли. – Сколько там ширина примерно? Меньше метра?
– Где-то так.
– То есть он подтянул ногу, чтобы упереться и не упасть. Но как его туда вообще занесло?
Ответа у Милли не нашлось. Холод пробирал до костей, и осознание предстоящей мороки не добавляло Элли радости. Придется навестить Харперов, что и в других обстоятельствах не доставило бы ей ни малейшего удовольствия. И стандартным допросом родни погибшего тут может не обойтись.
– Все верно. Давай щелкнем пару снимков – и назад.
Милли кивнула на труп:
– А он как же?
– Я поговорю с Вазончиком в «Кооперативе». Поглядим, найдется ли у него местечко в морозильнике.
Милли скривилась:
– Ну вот, теперь я временно буду вегетарианкой… Э! Ты куда?
Элли указала наверх:
– Я вернусь на дорогу, поснимаю тот уступ сверху. Если наш покойник был там…
– Резонно. – Посмотрев на труп, Милли опять поморщилась. – Только недолго, ладно?
– Постараюсь как можно быстрее.
Возвращение к машине заняло у Элли намного меньше времени; в покорении подобных дорожек у нее опять-таки было побольше опыта, чем у подруги. Она поставила машину на участке, с которого открывался вид на лес, перегнулась через отбойник, пока не разглядела уступ, и сделала серию широкоугольных снимков на телефон, со вспышкой и без, прежде чем приблизить изображение.
Том Грэм заморачиваться не стал бы: подумаешь, несчастный случай. Но Элли служила не за страх, а за совесть. Все равно ничего не осталось в жизни, кроме работы. А кроме того, она не утратила профессиональной хватки, побуждавшей ее глядеть в оба.
Она увеличила изображение на различных участках уступа, снова фотографируя со вспышкой и без, переходя от одного края к другому. Харпер должен был сидеть на краю справа от нее – его правая нога была вытянута для равновесия, следовательно, он бы в ту сторону и свалился.
Она приблизила изображение, и если б не увеличила, то кое-что пропустила бы. Участок скалы, свободный от снега, был испачкан чем-то похожим на сажу и покрыт лишайником, на котором темнели пятна засохшей крови. Чтобы запечатлеть их, Элли пришлось перелезть через отбойник и наклониться, что было довольно рискованно, но обошлось.
Тут-то она и обнаружила, что пятно сажи – никакое не пятно, а какой-то символ: прямая вертикальная линия с тремя горизонтальными черточками слева, должно быть нарисованная углем. Что бы он ни значил, Элли не распознала его.
Она навела резкость на символ и сделала еще несколько снимков.
– Ты там еще не закончила, Дэвид Бэйли пальцем деланный[2]? – рявкнула Милли с тропинки.
Элли снова перелезла через отбойник.
– Я все. А ты?
– Уже пять минут стою и гляжу на тебя, как щенок на пудинг.
Элли спустилась на тропинку и рысцой подбежала к Милли.
– Есть чего? – спросила она, пока они вдвоем пробирались назад через заросли.
– И да, и нет.
– Что там?
– Есть несколько царапин и порезов – тот, что на лбу, слегка кровоточил.
– Драка?
– Или заработал при падении. В такую погоду это несложно, особенно если не один раз грохнешься.
– Как оно и было, это же Тони.
– Не дурак прибухнуть?
– Только по выходным, но вчера-то был вечер пятницы. Так что, насколько я его знаю, он квасил до закрытия… – Элли остановилась и нахмурилась, вглядываясь сквозь деревья.
– В чем дело?
– Чуть попозже объясню. Так что, говоришь, «и да, и нет»?
– Травмы незначительные. Но взгляни на это. – Посветив фонариком, Милли смахнула снег с лица покойника – смуглого, хоть и тронутого мертвенной бледностью, и красивого какой-то угловатой, ершистой, нестандартной красотой. Иссиня-черная щетина, длинные черные волосы, в ухе поблескивает золотое колечко. Тони Харпер собственной персоной.
Милли очистила его правую руку, наполовину занесенную снегом. Пальцы сжимали раскрытый складной нож с самодельной рукояткой из старой ружейной гильзы.
– Давай уложим его на одеяло и пойдем отсюда, – сказала наконец Элли.
У них ушло почти двадцать минут, чтобы перетащить труп в «Лендровер», перевалить через отбойник и погрузить на одеяло в багажнике. Элли накрыла Тони вторым одеялом и захлопнула заднюю дверцу. Когда Милли забралась на пассажирское сиденье, у нее стучали зубы. Элли включила обогреватель и подала ей термос.
– Плесни-ка себе.
– Спасибо.
Элли подождала, пока Милли наполнит свою чашку и закрутит термос, и направила машину обратно в деревню.
– В чем дело? – спросила Милли.
– Ни в чем.
– Эль, да ладно. Мне же все понятно.
– Стихами заговорила?
– Я поэт, зовусь я Милли. Ну так в чем дело?
– Начнем с того, что Тони Харпер единственный в этой семейке… БЫЛ в этой семейке более-менее похож на человека. Пока не примет на грудь и не начнет буянить. Но я никогда не видела, чтобы он хватался за нож. Я к тому, что иначе он бы давно кого-нибудь прирезал, сел в тюрьму, и одним Харпером на нашу голову стало бы меньше.
– Ну, сейчас так оно и есть.
– Ха. – Они миновали склон над рощей. – Нет, когда доходило до мордобоя, он ограничивался кулаками. Ну, с ноги мог зарядить.
– Но не вчера ночью.
– Ты в курсе, что он их делал сам?
– Что?
– Ножики. Толкал всей деревне, на пиво зарабатывал. У меня дома лежит парочка. – Элли фыркнула. – Уж конечно, ты догадаешься, кому пришлось с ним разбираться, когда он прогулял денежки и устроил махыч. Подкинула себе работенку, называется. К тому же в Барсолле два паба, и Тони в оба вход заказан: единственное место, где ему еще наливают, – «Колокол» на Северной дороге. Там он нажирается в хлам и чешет домой. Но путь к ферме на другой стороне долины, и…
– И в итоге он до смерти замерзает на полпути наверх, к дороге, – закончила Милли. – За ним кто-то гнался?
– Да. И он не отбивался. Он пытался убежать и спрятаться… – Элли подумала о склоне. –
