умру совсем молодой. Нет, не так. Я давно мертва. Ещё с рождения. Собственный отец сделал меня чудовищем. Родной отец превратил меня в существо настолько мерзкое, противоестественное, уродливое, что от одной мысли о моей истинной сути мне становится отвратительно собственное тело.
Почему я это написала? Будто и почерк вовсе не мой. Клянусь, совершенно не помню, чтобы писала это, ведь я только недавно проснулась. Приходила Сонечка, принесла обед. Я поела, а после взялась за дневник, открыла его и увидела эти ужасные слова. Кто и зачем так зло подшутил надо мной?
Попробовала выйти из спальни. В доме совсем тихо и безлюдно. В гостиной Сонечка снимала игрушки с ёлки. Граф сидел в кресле. Он повернулся, заслышав шаги. Теперь, когда он ослеп, у него на глазах всегда чёрная повязка. А нрав, кажется, сделался ещё дурнее. К счастью, граф или посчитал, что ослышался, или предпочёл сделать вид, что не услышал моего приближения.
Я приложила палец к губам, когда Соня меня заметила.
Ещё немного постояла, полюбовалась издалека остатками роскошеств на ёлке и поспешила вернуться к себе.
После Долгой ночи усадьба точно погрузилась в летаргический сон. Ничего не меняется. Тянутся серые хмурые будни, все как один похожие друг на друга.
Святые дни, обычно полные сытой зимней лености, наступили, но на этот раз оказались лишены воодушевлённой радости. Всё стало походить на унылый затянувший сон. Целый месяц безуспешных поисков. Неудивительно, что я заболела. Отчаяние выматывает и опустошает.
Вот Сонечка уже снимает игрушки с ёлки, а я так и не ощутила атмосферу праздника. Даже подарки, оставленные отцом, не распаковала. На Святые дни принято наряжать дома огоньками, молиться, ходить на пышные службы, дарить подарки, петь песни и читать сказки, но, надо признать, графу всё это никогда не нравилось. Он разрешал Настасье Васильевне и мне ставить ёлку, чтобы создать праздничное настроение, и даже порой ездил в храм, как мне кажется, лишь потому, что так положено, а не потому, что он действительно верит в Создателя. Думаю, граф не верит ни в кого, кроме себя.
Теперь, когда Мишель пропал, Настасья Васильевна погибла, а граф стал калекой, о традициях сразу же все забыли. Меня охватывает тоска. Зима наполнилась тревогой, стало невыносимо тяжело переживать это в одиночестве. Взяла томик детских лойтурских сказок, начала читать, но оказалась слишком слаба и не смогла продвинуться дальше второго абзаца.
Так я и закрыла книгу – в библиотеке графа хранится чудеснейшее богатое издание с волшебными картинками настолько красочными, что даже я, выросшая вдали от больших городов и никогда не выезжавшая дальше Орехово, могу представить себе украшенный к Святым дням Уршпрунг со всеми его кирпичными, точно пряничными, домиками, черепичными крышами и печными трубами, из которых тянется дымок и запахи праздничного ужина. Представляю заснеженные дороги и весёлых горожан, нарядившихся в свои лучшие одежды ради Святой службы.
И свечи, да-да, там Долгую ночь, которая предшествует Святым дням, празднуют, пронося по городу свечи и воспевая Создателя, Константина-каменолома и Святую Лаодику. Книга так и начинается с картинки, на которой горят десятки свечей. Как жаль, что художник не передал, как это должно быть по-настоящему: сотни, тысячи свечей, наводнивших прекрасный древний Уршпрунг. Сколько папенька ни рассказывал мне о своём родном городе, мне всегда мало. Как же я мечтаю хоть раз, хоть одним глазком увидеть город наших предков. Однажды, когда я была совсем малюткой, нам пришла открытка от моей тёти Клары, в честь которой я и названа. Открытка эта всё время висела у меня над постелью. Вложу её в дневник, раз навсегда покидаю Курганово. Её оставить никак не могу.
Ниже приведён перевод с лойтурского:
Кому: Густав Остерман
Куда: Ратиславская империя, Златоборская губерния, поместье Курганово
От кого: Клара Штальбаум
Откуда: Лойтурия, г. Уршпрунг
Мои дорогие Густав и Клара!
Пишу в первую седмицу зимы в надежде, что мои поздравления успеют найти вас до наступления Святых дней. Купила эту открытку в прошлом году, как раз чтобы отправить вам в подарок. На ней изображена зимняя ярмарка в самом центре нашего прекрасного нарядного Уршпрунга. Надо признать, я не очень люблю это время: в городе становится слишком людно и шумно, а уж сколько трат приходится сделать на подарки, но, с другой стороны, мы преступно редко собираемся всей семьёй, а в праздники проводим несколько дней вместе, наслаждаясь компанией друг друга.
И потому особенно печально понимать, что ты, дорогой брат, и ты, моя любимая, ни разу не виденная племянница, так далеко от дома. Мы все очень скучаем по вам и передаём привет. Только что заходила матушка, увидела, как я пишу это письмо, и попросила передать привет и горячие поцелуи.
Густав, будь осторожен и не забывай носить шарф, ты так легко простужаешься.
Клара, моя маленькая мышка, надеюсь, однажды ты собственными глазами увидишь, как прекрасен зимний Уршпрунг, твоя далёкая родина, а пока пусть у тебя будет эта открытка. Не забывай о доме, где тебя всегда ждут.
С любовью и тысячью поцелуев,
Твоя сестра, Густав,
и твоя любящая тётя, Клара,
Штальбаум Клара.
Открытка эта пришла ещё лет десять назад, я тогда была совсем малышкой. Она выцвела и потрепалась по краям – так часто я её рассматривала. Забавно, но она настолько долго провисела над кроватью, что теперь будет напоминать не только о ни разу не виденной родине, но и о ставшем мне родным Курганово. Всю свою жизнь я провела здесь, в Великолесье, и остальной мир знаком мне только по книгам, картинам и рассказам других. Не передать словами, насколько смешанные чувства мной овладели. С одной стороны, так волнительно побывать в новых местах, а с другой – страшно. Несмотря ни на что, я буду скучать по дому, ведь другого у меня никогда не было.
Папа не сказал, надолго ли мы уедем, но предупредил, чтобы я не собирала много вещей.
Боюсь, это был не сон. Нюрочки не видно какой день.
Я должна что-то сделать, пока окончательно не потеряла разум.
Приходила Соня, принесла бульон. Я боялась задать этот вопрос, но всё же спросила, почему приходит всегда одна Соня и где, например, Нюрочка. После гибели Маруси домашними делами в основном занималась она. Соня пыталась уйти от ответа, начала нести
