завтракать, бегу на остановку трамвая.
О том, что это ошибка, становится ясно, когда пересаживаюсь в автобус. До дома клиента всего четыре остановки и триста метров пешком — в запасе целый час, а из-за голода начинает кружиться голова.
«Там рядом обязательно будет какой-нибудь магазин! — уговариваю себя. — Куплю булочку и все пройдет!» — Делаю глубокий вдох и медленный выдох.
Однако стоит выйти из автобуса, реальность подкидывает очередное испытание.
Вокруг целый поселок из дорогих домов. Каждый словно дворец. С коваными воротами, высокими заборами, красивыми деревьями и покатыми крышами. Настоящий оазис роскоши на окраине шумного города. Только между этими домами не видно никаких магазинов или хотя бы скромных ларьков.
Удача не просто отвернулась от меня окончательно — она села на коня и ускакала вдаль.
Чтобы не подвести Валентину и явиться вовремя, приходится почти час гулять по красивым улочкам, прятать глаза от выглядывающих из своих будок охранников и выслушивать ворчание обиженного желудка.
Не знаю, как я в своих старых джинсах и растянутом свитере не попадаю на допрос к местной охране. К счастью, часы наконец показывают одиннадцать, и можно прекращать рискованную прогулку.
Боясь встречи с клиентом, звоню в домофон. Когда никто не отвечает, я ввожу присланный Валентиной код, отключаю сигнализацию и вхожу в дом.
Внутри дворец оказывается еще прекраснее, чем снаружи. На полу сияющий белый мрамор, на стенах необычные, написанные мазками картины. А между первым и вторым этажом — будто парящая в воздухе стеклянная лестница.
— Ничего себе, — шепчу в восторге. И тут же понимаю, что именно мне предстоит сегодня вымыть всю эту неземную красоту.
Как ни странно, работа отлично отвлекает от голода и мыслей о будущем. Гостиную, столовую и оборудованную по последнему слову техники кухню я довожу до блеска всего за два часа. Немного осмелев, беру из вазы с фруктами небольшое яблоко и после того, как съедаю его до самого хвостика, поднимаюсь на второй этаж.
Здесь дизайнеры постарались так же хорошо, как и внизу. Никаких лишних деталей, просторно и светло. Но все мое внимание приковывает к себе не интерьер, а роскошный черный рояль.
Раскрыв рот, подхожу к этому красавцу, веду подушечками пальцев по глянцевой крышке. И не в силах удержаться от искушения присаживаюсь на банкетку рядом.
От восторга забываю, кто я и зачем здесь нахожусь. Пальцы сами ложатся на клавиши, и простенькая мелодия, разученная еще в музыкальной школе, звучит так чисто, как не звучала даже во времена учебы.
Один раз. Другой. Третий… Не знаю, какой по счету.
— И как это понимать?! — внезапно раздается между повторами. Громко как выстрел.
— Ой! Извините! — Я вскакиваю так резко, что опрокидываю банкетку.
Та падает на мраморный пол и разлетается на две части: ножки в одну сторону, сиденье — в другую.
— Что за концерт? — Высокий широкоплечий мужчина, ни капли не похожий на сухопарых музыкантов филармонии, скрещивает руки на груди.
— Как ты вообще посмела прикоснуться к этому роялю?! — кривится стоящая рядом с ним дама в красном платье.
— Я из клининговой компании. Убиралась здесь, а потом заметила его… — Кошусь на рояль. — Простите, ради бога.
Едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться, я пытаюсь собрать несчастную банкетку. Как назло, в ней, кажется, что-то сломалось. Сиденье больше не крепится к ножкам. Оно лежит сверху, словно крышка, и норовит упасть, как только я придвигаю всю конструкцию ближе к роялю.
— Клининговые компании уборщиц нынче в консерваториях набирают? Или это показательное выступление? — Дама подходит ко мне и, окинув оценивающим взглядом с головы до ног, презрительно фыркает.
— Я? Нет! Какое выступление? — Перевожу взгляд с нее на мужчину и обратно.
— Так что это было? — холодно повторяет хозяин дома, и лишь сейчас я замечаю в его голосе странный акцент.
— Я не сделала ничего плохого. — Хочется сквозь землю провалиться. Ощущаю себя полной дурой. — Все получилось случайно.
— Я спросил, что именно ты исполняла! — медленно, громко, как для невменяемой и глухой произносит мужчина.
Растерянная, я на миг замираю. С ужасом осознаю, что не помню ни нот, ни авторства. В голове белый лист.
— Я… — Облизывая пересохшие губы, смотрю в карие глаза напротив. Как в омут.
— Лео, это какая-то сумасшедшая. Может, она и не уборщица вовсе? От этой девицы запах… — Дамочка демонстративно зажимает нос двумя пальцами. — Как с помойки. К тому же она одета… Юродивые возле Исаакия выглядят приличнее.
— Я уборщица, клянусь.
Будто решил подтвердить мои слова, желудок тут же разрывает тишину громким урчанием.
— Фу! Отвратительно! Ни гордости, ни манер! — Глаза женщины становятся круглыми. — Лео, я сейчас же позвоню в знакомую службу клининга. Они пришлют тебе нормальную уборщицу. А эта голодранка пусть убирается вон, пока что-нибудь не украла.
Если до этого момента хотелось исчезнуть и расплакаться, то последние слова дамы будят внутри что-то незнакомое.
— Я не воровка. — Нервно вытираю руки о штанины. — А эта одежда… — Вздергиваю подбородок. — Она недорогая, но чистая. Ее мне купила мама на свою зарплату.
— Тебе здесь слова не давали! — вспыхивает дамочка. — Да как ты… — Она раскрывает рот, вероятно, чтобы вылить на меня свежий поток обвинений.
Но мужчина неожиданно прерывает эту пытку.
— Инга, хватит. — Он кивает спутнице в сторону выхода. — Ты свободна.
Глава 6. Лобовое столкновение
Поначалу кажется, что приказ уйти прозвучал не для дамы. Я даже делаю пару шагов к лестнице, но хозяин дома быстро хватает за руку.
— Извините, — шепчу, не понимая, за что в очередной раз прошу прощения.
— Тебя никто не отпускал.
Он не убирает руку. Держит, будто не доверяет.
— Да… Уборка… — Я пытаюсь прийти в себя. — На этом этаже она еще не закончена..
От чужих пальцев по предплечью быстрыми волнами разливается непривычное тепло.
— Инга, мне повторить?
В противовес ощущениям голос мужчины звучит еще холоднее, буквально морозит все вокруг.
— Решил развлечься с грязной прислугой? — хмыкает дамочка, разворачиваясь к лестнице. — Удачи! Смотри не подцепи от нее какую-нибудь гадость.
Она гордой походкой сплывает по ступенькам, и через минуту снизу слышится щелчок замка.
Наверное, можно вздохнуть с облегчением. Стервы больше нет. Однако от почти интимной близости с хозяином мне становится еще страшнее, чем было до этого.
Все нервные окончания сходят с ума, а в голове тревожным голосом звучит приказ: «Беги!»
— На первом этаже я уже закончила с уборкой. Если не буду вам мешать, за пару часов закончу и здесь, — стараясь не поддаваться панике, вытягиваю из себя слова.
— Два часа? — Мужчина склоняет голову набок. Взгляд карих глаз меняется.
К своему стыду, понимаю,
