приятно так давит. Я продолжаю ласкать её ногу, вторую чуть смещая так, как мне хочется. Уже понимаю, что могу трахнуть её прямо здесь, на виду огромных панорамных окон, под всевидящим взглядом равнодушных камер. Женщина сдалась без боя, свободно впустила меня в широко распахнутые невидимые ворота, как полчаса назад это сделал город. Впрочем, столь лёгкая победа меня не настораживает и не отталкивает. Мне отлично известно, как реагируют на меня женщины. А реагируют все одинаково. Большинство, как теперь Милана, раздвигают ноги и получают наслаждение. Те, кто начинают банально заигрывать и набивать себе цену, идут искать другого партнёра на ночь. Я много работаю и тратить время на никому не нужный, а чаще всего ещё и глупый флирт, просто не хочу. Конечно, иногда попадаются и те, кого я всё же не интересую (или могу заинтересовать после прикладывания некоторых усилий, прикладывать которые, как вы уже поняли, мне совсем не хочется). Таких обычно не много, не больше одной на текущую вечеринку и я, не задерживаясь, пропускаю эту одну из целой сотни. Считаете меня Казановой, дон Жуаном или обычным ловеласом со смазливой мордашкой? Вы не угадали. Я, словно монолитный, знающий себе цену город за моей спиной, принимаю всех, но не удерживаю уходящих. Всё же, я был рождён и воспитан именно этим местом. А вы видели, как город кого-то догоняет? Нет. И я тоже не видел. Поэтому податливость Миланы ничего не задевает во мне: ни плохого, ни хорошего. Я — город, а она — часть его. Логично, что мы рано или поздно сольёмся в одно целое.
— Ты, мудила, думаешь, что купил мощную тачку и тебе всё можно? Крутой номер со столичными цифрами друзья вместе с правами на машину подарили? Въехал бы в твой зад, ни за что бы платить не стал, — доносится непонятное тявканье откуда-то сбоку. Медленно поворачиваю голову. Толстый коротышка, про которых обычно говорят метр с шапкой, прыгает в метре от меня, брызжа ещё на два метра собственной слюной. Не подумайте, я ко всем людям отношусь уважительно. И то что мужику природа не дала нужного роста, а лень-матушка обрастила, минимум, шестью-девятью десятками лишних килограмм не даёт мне права считать себя королём жизни, а его — отбросом общества. Опять же, за последние десять лет, я встречал людей, которые, не имея никаких привлекательных внешних данных от слова совсем, вели себя так, что за ними по пятам ходили целые толпы, заглядывающие им в рот, ловя каждое произнесённое слова. И эти люди не были богаты. Но они в любой ситуации оставались людьми. Ни в чём не винили ту же природу, а создавали себя сами.
Гнев мужика понятен. Я резко притормозил, когда увидел «Сити», но по тем же правилам дорожного движения, с которых он начал, именно он не соблюдал безопасную дистанцию. Аккуратно натягиваю туфли на ножки Миланы, помогаю ей выйти из машины, выпрямляюсь во все свои метр девяносто и, подтолкнув женщину на всякий случай за свою спину, поворачиваюсь к мужику. Я не давлю на него собственной аурой. Всё намного проще. Я — город, а он неудачная попытка филонившего на занятиях студента-архитектора, который вместо того, чтобы зубрить уроки, видимо клеил низ парты жвачками.
— В мой зад ты не въедешь даже при самом удачном для тебя раскладе, — объясняю его же словами. — Не дорос и уже в этой жизни точно не дорастёшь. Езжа куда собирался, пока твоему заду дорогу не указали.
Мужик заметно тушуется, отступает ближе к своей видевшей лучшие времена американской бэушке, от переизбытка нерастраченной энергии громко харкает в сторону миника Миланы.
— Проститутка. Сразу видно — насосала, — говорит уже без прежнего задора, но с расчётом, чтобы молодая женщина точно услышала. Некрасивая фраза, тем не менее имеет право на существование. В отношении других. Но, несмотря на то, что я сам мог отыметь Милану прямо в её машине пять минут назад, я точно знаю, что эта женщина сделала себя сама. И лишь ей известно, какими силами, но не теми, что сорвались с грязного рта недомерка. Сколько ночей она не спала, сколько не доела, выгрызая собственное образование. И сколько всего принесла в жертву этому городу, отвоёвывая своё сегодняшнее в нём место. Дети, личное счастье, простой семейный уют — всё это было брошено в каменные ненасытные жернова.
Делаю резкий шаг в сторону истерящего мячика. Сейчас он у меня попрыгает по плитке. Заодно проверим, как её уложили наши рабочие, по европейской инструкции или по — русскому «авось» и «на глаз».
— Артур, не нужно, — нежная рука Миланы касается моего плеча. — Здесь камеры. Его слов никто не услышит, а по ним будет видно, что это ты первый полез в драку. Обидел убогого.
Мужик за это время успевает весьма быстро для собственной комплекции забраться в салон автомобиля и уже выезжает с парковки. Несколько секунд мы смотрим ему в след.
— Это город тебя провоцирует, пробует на зуб, не поддавайся, — одними губами улыбается мне Милана. — Он со всеми так, это нормально.
— Не поддамся, — обещаю ей, осторожно привлекая к себе. — Если ты сейчас улыбнёшься так, как в начале и выбросишь из головы все эти помойные слова.
Она улыбается, искренне, так как мне нравится.
— Ты удивительный, Артур.
— В интернете прочитала? — пытаюсь шутить я.
— Нет. Про тебя там очень мало написано. Даже фото только два.
— Естественно, я всё же совладелец компании по кибербезопастности. Было бы очень нехорошо, чтобы там в свободном доступе были выложены мои паспортные данные, а мошенники каждый день брали на меня долларовые кредиты. Мы ещё квартиры смотреть будем или перейдём на что-нибудь более интересное? — я крепче прижимаю её к себе, давая почувствовать, что именно можно ещё посмотреть. — Обещаю показать тебе то, чего никогда не будет в интернете.
Она вновь улыбается, но заставляет себя собраться и мгновенно превращается в деловую леди.
— Конечно, будем смотреть. Квартиры. Итак, парковка, как ты уже заметил, здесь просто великолепная. Очень удобный заезд…
Мы просматриваем около десяти квартир в восьми домах. Две решаем не смотреть так как они находятся на нижних этажах. Этот пункт не устраивает меня больше остальных.
— Ты же понимаешь, что все эти дома строились только из качественных материалов. Внутри всех квартир изначально сделана прекрасная шумоизоляция. Здесь никогда ничего не потечёт, не сломается не отвалится и само не загорится. Не в нашей с тобой жизни, так это точно. Сам проект уже был коммерческим. Уверена, что даже бумага, на которой
