белой блузки натыкаясь на шикарную троечку с плюсом. Обалденно! Словно по заказу. Чуть смещаю ладони на аппетитно оттопыренную, хорошо прокаченную попку. Так как сам добросовестно посещаю спортивный зал два, а то и три раза в неделю, такие вещи чувствуются, не требуя снятия одежды. Юбка на Милане офисная, длиной чуть за колено, но, как она облегает…
— Одну минуту, — шепчу ей. — Хочу подержать город в руках, почувствовать его ритм и дыхание.
— Почувствуешь, — с придыханием обещает она. — Ты очень достойный гражданин, значит, город тебе позволит многое.
Она легко скользит по моим губам своими, но почти сразу отступает назад.
— Артур, я понимаю, что тебе захочется остановиться в каких-то местах, которые тебе дороги и по которым ты соскучился, но, давай оставим это на завтра. Сейчас на дорогах будет очень плотный трафик, поэтому едем прямо в новый микрорайон смотреть квартиры.
— Хорошо, — не вижу причин перечить. В словах владелицы агентства всё логично. Не частое качество в большинстве женщин. — Милана, а кто придумал это название — Сити? Это ведь в народе так говорят?
— Конечно. В официальных кругах ничего не изменилось. Помнишь, самая старая часть города — это официально первый микрорайон, а зовём районом Роз; Центр — второй микрорайон, а седьмой строился, когда мы с тобой ходили в школу.
— Его поэтому назвали Счастливым — за цифру семь, — вспоминаю я. И сердце неожиданно для меня самого окатывает тёплой волной нахлынувших воспоминаний юности. — Шестой состоял из длинных, на восемь подъездов, девятиэтажек и его прозвали Китайской стеной. Третий район, где была построена единственная в городе спортивная школа, так и прозвали — Спортивным. Позже там построили дворец спорта.
— Он находится на границе с первым микрорайоном, — кивает Милана. — Я знаю, ты её заканчивал.
— А какую школу заканчивала ты? — задаю этот вопрос не для связки слов в разговоре. Мне становится очень интересно.
— Конечно же школу искусств, — смеётся она. — Хотя образование у меня, понятно, юридическое.
— Милана, всё же — Сити? Идея нашего мэра?
— С чего это? — искренне удивляется она. — Вся недвижимость этого города, фигурально, конечно, принадлежит мне. Соответственно, название придумала я. Да и думать особо было не нужно. Ты же не стал бы возвращаться в район Роз или Китайскую стену. Ты мог вернуться только в Сити.
Смотрю на неё и вижу, что женщина не шутит. И, сама того не зная, полностью права. Я никогда не вернусь в район Роз. Именно он предал меня больнее всего. До крови исколол своими шипами.
— Думаю, мне лучше ехать впереди? — отвлекает меня Милана.
— Естественно, как я могу не пропустить женщину? — прохожу несколько шагов и открываю для неё дверь дорогой, но на мой взгляд такой забавной машинки.
— Иногда женщина не против постоять за широким мужским плечом, — произносит красавица и, сев в машину, смотрит мне прямо в район … пояса джинсов. Так будет точнее. — Но, для начала, я вижу у тебя более интересное место.
Упирается в это самое место лбом, чтобы снять с себя туфли на шпильке. Понятно, что я не могу отойти в сторону, чтобы не лишить даму опоры. Когда это самое место из первого микрорайона дотягивается, как минимум до пятнадцатого, Милана отстраняется и кладёт руки на руль. Я закрываю дверцу её автомобиля и возвращаюсь к своему. В голове остаётся лишь одна мысль. А город отлично подготовился к моему возвращению.
Глава 2. Приглашение в гости
Стараюсь не отставать от яркой малышки. Точнее, раньше времени не въехать в аппетитный зад — машины, разумеется. Всё же скорость по городу не большая, трафик после окончания рабочего времени приличный, а светофоров, как и машин, за последние десять лет визуально прибавилось. А всё жалуются, что мало денег. Ещё ни разу передо мной не мелькнул перешедший от деда к внуку не то, что «Запорожец», даже так почитаемый ещё лет двадцать-тридцать назад «Москвич». Едем по центральной улице с соответствующим названием — Советская. Она единственная проходит полностью через весь город и даже делит его как бы напополам. Влево уходят более старые районы; тот же Спортивный, район Роз, даже Центр — это деловой район, смещённый чуть в сторону. Сама Советская улица даёт начало одному из самых больших районов города застроенного советскими пятиэтажками. Он возводился в период тысяча девятисот восьмидесятых, вплоть до двухтысячных и официально зовётся городским районом номер шесть. Мини Купер перестраивается вправо, мы огибаем всё ещё роскошный городской парк (с ним связано очень много приятных воспоминаний, но об этом позже). Я очень рад, что парк, носящий гордое имя Победы (ещё не встречал русского или белорусского города, в котором парк бы звался иначе) по-прежнему стойко охраняет свою немалую территорию (опять же не зря закладывался в своё время настоящими ветеранами — фронтовиками) от посягательств длинных загребущих рук городских строительных контор. «Держись, родной, стой не на жизнь, а на смерть, не сдавайся понаехавшим дельцам-басурманинам», — мысленно подбадриваю я его. И здесь я невольно притормаживаю, потому что перед моими глазами вырастают пики самых настоящих высоток, словно перенесённые из Москва-Сити. Конечно, я тут же отмечаю различия. И шестнадцать этажей — это не семьдесят шесть башни «Москва», и даже не шестьдесят пять «Санкт — Петербурга», но и весь масштаб моего города не сравним с Москвой. Сразу же отмечаю сопутствующую инфраструктуру — всё соответствует высоткам и смотрится целостно, органично, впечатляюще.
Красный «Мини Купер» сигналит мне габаритами, и я заезжаю следом за ним на парковочную площадку. Намётанным глазом за последнее десятилетие отмечаю её удобство и достаточное наличие свободных мест. Паркуюсь, закрываю машину уже с брелока и, подойдя к своей спутнице, галантно открываю дверь. Сначала не на советский асфальт(!), а на вполне европейскую дорожную плитку ставятся уже отмеченные моими глазами чёрные лодочки на шпильках, затем появляется обтянутая лайкрой ножка (могу поспорить на свою будущую квартиру, что тонкий нейлон заканчивается не ластовицей колготок, а кружевной резинкой соблазнительного чулка). Ножка слепо тычется в туфлю, и я присаживаюсь, беру так понравившуюся мне часть тела в свою руку, попутно пробегаясь пальцами по узкой лодыжке, поглаживаю ещё выше, заходя пальцами далеко за край юбки. Милана сдавлено охает, но не протестующе, а возбуждённо (десять лет назад я не сразу мог определить разницу в женских стонах, теперь мне на подобный пустяк хватает даже не десяти, а одной секунды). Женщина не пробует высвободить свою ногу, а её вторая ступня медленно и легко, как бы случайно и растерянно, давит на мой пах. Очень
