даже если её голос время от времени и становился слишком пронзительным.
После того, как они покончили с тортом (девочки снова и снова повторяли Уне, какой он вкусный), Уна разморозила сырные наггетсы и выложила их на стол, и они ещё немного поиграли. Через некоторое время Уна попросила её извинить, сказав, что от цветных шестиугольников у неё разболелась голова.
Из пневмопорта больше не доносилось ни звука, но, пока остальные удваивали трудились над своими цитаделями, она поймала себя на том, что украдкой поглядывает на полосатую обивку и гадает, что же происходит под ней. Неужели Петерсен всё же умер? И если он действительно умер, сколько бы времени прошло, прежде чем он начал бы… Ох, и зачем только мистер Добри изобрёл эту ужасную штуку? Неужели в мире и без того недостаточно машин?
Девочки разыгрывали последнюю партию, когда снова зазвонил дверной звонок. Уна встала и вышла в прихожую, чтобы открыть дверь. Столько всего уже произошло, что она не представляла, какие ещё неприятности могут её ожидать, но была уверена, что что-то ещё случится.
Мужчина, стоявший у двери, был высоким и представительным, и ещё до того, как он достал свой маленький футляр с удостоверением, Уна поняла, кто он такой. Оказалось, что его звали Хавеннер, и Петерсен должен был явиться к нему в 16:30. Известно, что её дом был последним местом, где должен был побывать Петерсен. Видела ли она его?
Уна облизнула губы. Нападать на мужчину из БРООН было просто нецелесообразно, даже если бы девушки не прислушивались. Она знала, что это так, потому что гул разговоров полностью стих. Но если она скажет этому мужчине правду — Плутон! С другой стороны, она не могла отделаться от ощущения, что солгать ему — значило бы действительно поставить себя в опасное положение. Прошло много времени с тех пор, как она в последний раз изучала гражданское право в школе, но у неё сохранилось тревожное воспоминание о том, что это было тем, что подпадало под категорию Измены Человеческой Расе.
Уна не знала, что сказать. Она открыла рот, но прежде чем успела произнести хоть слово, за её спиной раздался какой-то шум, а затем пара пронзительных женских возгласов. С замиранием сердца Уна поспешила обратно в гостиную, чтобы посмотреть, в чём дело.
Это снова был Добридаст. Из-под пневмопорта доносились громкое жужжание и удары, и Джобелла, бледная, но решительная, приподнимала его за край. Уна наблюдала, как она приподняла его на восемь или десять сантиметров, и Добридаст со свистом вылетел наружу.
Джобелла с грохотом опустила конец пневмопорта. Девочки закричали. А Добридаст, пройдясь один раз по стенам на большой скорости, как комета с эксцентричной орбитой, влетел в прихожую. Уна бросилась за ним. Может быть, ей удастся поймать его до того, как мистер Хавеннер увидит, что это такое?
Добридаст метался по стенам прихожей, как разъярённый рюоорг. При движении он издавал высокий тонкий вой. Агент БРООН, судя по всему, отличавшийся сообразительностью, бил его шляпой каждый раз, когда тот приближался к нему, но он неизменно уклонялся от него. От стены начали откалываться кусочки пластика и пигменоида. Единственным утешением, которое Уна могла найти в этой ситуации, было то, что всё происходило так быстро, что агент никак не мог понять, что это такое.
Когда Добридаст в четвёртый или пятый раз облетал комнатку, Уна подпрыгнула и схватила его. Она промахнулась, но ускорение, переданное Добридасту её рукой, подбросило его к потолку. Он срикошетировал назад и, казалось, задумался, что делать дальше, а затем обрушился на голову Хавеннера.
Двое агентов БРООН — Уна закрыла глаза.
Когда Уна открыла их долю секунды спустя, Хавеннер с остекленевшими глазами прислонился спиной к стене прихожей, а у его ног лежал Добридаст. Уна подняла его и встряхнула. Ничего не произошло. Его энергетические гранулы, видимо, исчерпали заряд, как и мистер Хавеннер.
Краем глаза Уна заметила, что девочки вскарабкались на стол, на котором играли в «Марулу» и прижались друг к другу, время от времени пронзительно вскрикивая. Вероятно, они приняли Добридаста за какое-то обезумевшее животное. Однако долго они там сидеть не будут. Через минуту-другую они окажутся в прихожей, желая узнать, что случилось. Ей лучше поторопиться. Уна схватилась за голову.
Что ж, у Джика была новая электропила с супералмазным лезвием. Она гарантированно резала любой материал, натуральный или искусственный, вплоть до 12 баллов по шкале Мооса[1]. Она могла бы… Хотя, в целом, наверное, было бы лучше засунуть его в шкафчик для одежды.
Уна взяла Хавеннера за воротник. Он открыл глаза и посмотрел на неё. Из комнаты позади них донеслась серия громких ударов и новый взрыв воплей.
Мистер Петерсен выбирался из-под пневмопорта. В его волосах застрял пух, а на лацканах пиджака виднелись следы пыли, но он по-прежнему сохранял достоинство. Выражение его лица было сдержанным и строгим.
— Вы арестованы, — сказал он и чихнул.
Уна молча протянула руки, чтобы на них одели наручники. Теперь, когда наступил этот момент, она почувствовала определённое облегчение. Конечно, Плутон был очень, очень далёк от Земли, но там не будет никакого Добридаста, а в камере будет в некотором роде уютно. Тихо. Безопасно.
— Не вы, — сказал Петерсен с оттенком суровости. — Она. — он указал на Матту Конвей, которая настороженно наблюдала за ним со своего места за столом для «Марулы». — Я мог бы догадаться, что за всем этим стоит марсианка Матта. Можете подойти ко мне спокойно?
До этого момента Уна не осознавала, насколько сильно Матта умеет ругаться.…
Уне потребовалось некоторое время, чтобы привести всё в порядок после того, как забрали Матту.
Петерсен, похоже, не так сильно пострадал от Добридаста, как она думала. На самом деле он пришёл в сознание, когда она укладывала его под пневмопорт, но решил промолчать и узнать, что она задумала. Уже в тот момент, когда на него обрушился Добридаст, он понимал, что это всего лишь несчастный случай. Он сказал, что, находясь под пневмопортом, он стал свидетелем очень интересных вещей.
— Каких? — спросила Уна. Она с опаской посмотрела на Хавеннера, державшего руке злополучное изобретение мистера Добри. Может быть, люди из БРООН и не охотились за ней и Джиком с самого начала, но когда они действительно обратят своё внимание на Добридаст, начнутся проблемы. Она чувствовала, что так и будет.
— Миссис Конвей использовал нижнюю часть вашего пневмопорта в качестве хранилища для наркотиков, — сказал Петерсен. — Каждый раз, когда она проделывала этот фокус со своими сандалиями сегодня днём, она доставала из-под
