царь: «Что лучше быть может,
Чем жить, наслаждаясь трудом?
А доброму сердцу и вовсе негоже
Дела оставлять на потом».
Всему своё время — жить в радость, небедно,
С трудами вкушать благодать…
Одно только Екклесиаст не поведал –
Когда долго подобное ждать?
Глава 4. Екклесиаст об угнетённых и угнетателях
«Что вижу я и в день весенний,
и в лютые морозы? -
Вокруг сплошные угнетенья
и угнетённых слёзы.
Их некому утешить было
вчера, им гнёт не скинуть
и безутешно до могилы
под солнцем гнуть им спину.
Кто угнетённых всех утешит?
Силён их угнетатель,
и каяться в деяньях грешных
ему с какой вдруг стати?
Всех мёртвых ублажил тогда я
Сильнее, чем живущих,
Ведь их никто не угнетает
и жалостью не мучит.
Чем умирать, прожив в обиде -
так не родиться вовсе
всё лучше, чтоб злых дел не видеть,
творящихся под солнцем.
Успех в делах приводит к дрязгам
и порождает зависть,
враждой, как плотною повязкой,
глаза людские застит.
Раз человек, что головастик,
тщеславием надутый,
то всё тщета и суета всё,
то бишь, томленье духа.
Вот дурень на печи разлёгся
и сам о том не знает,
что расслаблением под солнцем
он плоть свою съедает.
Когда ж о днях, в тщете сгоревших,
подумать будет тошно -
покоя горсть ему блаженством,
а не с трудом пригоршни.
Другая крайность — у кого-то
ни сына нет, ни брата,
а он не смог в трудах, в заботах
пресытиться богатством.
Золотоносный свой песок он
сгребает, точно драга.
Так для кого он, одинокий,
лишает душу блага
в покое праздном оглядеться,
содрать, что прикипело…
И это суета сует всё,
а не благое дело.
Двоим, Екклесиаст поведал,
чем одному быть лучше.
Есть с кем занять себя беседой,
а в случае падучей
товарищ выручит, в настигшем
несчастье не спасует,
ослабит тесную манишку
и ложку в рот засунет.
Прилягут двое — то тепло им.
Побить двоих труднее.
Из вместе связанных соломин
отличный будет веник.
Быть лучше юным, неприметным,
чем старым и угрюмым
Царём, кто умные советы
Шлёт в яму выгребную.
Когда бедняк взойдёт на царство,
Лишь выйдя из темницы,
Тогда возглавят государство
сомнительные лица».
А что до жертвоприношений -
Екклесиаст, царь мудрый,
Сказал: «Не Богу то служенье,
а нечисти гламурной,
готовой целые народы
обречь на истязанья.
Истеблишменту неугодный –
что агнец на закланье.
Чем угнетателям по храмам
паяцами кривляться,
им лучше там со всей охраной
совсем не появляться,
а гимны распевать в тавернах.
Им ноги мыть излишне,
когда они в грязи и в скверне
по самые подмышки.
Глава 5. Есть над высоким высший
Слова твои, да будут они кратки,
Пред Богом о насущном не болтай.
Есть что сказать — пиши в свою тетрадку,
Но фразой длинною, красивой, гладкой,
Ты Господа от дел не отвлекай.
Болтушкой на служебном телефоне
Не будь. Ведь дурь видна в избытке слов.
Коль Богу дал обет — спеши исполнить,
Крутись, как белка в колесе, но помни -
Не жалует Создатель дураков.
А если даже не по Сеньке шапка,
Свою ошибку не спеши признать.
Пусть ты не дум властитель, не глашатай -
На стульчаке, на табуретке шаткой
Терзай свою тетрадку допоздна.
На мир взглянув тщеславный никудышный,
Увидев притесненья там и тут,
Не удивляйся, что смотритель вышел.
Он сам под колпаком у тех, кто свыше,
Где судьям уготовлен Страшный Суд.
Есть над высоким высший. Наивысший
За ними наблюдает. «Государь» -
Макиавелли труд про то напишет,
Как будет для страны совсем не лишним
Заботящийся о народе царь.
Кто любит серебро, того не сможет
Насытить звук серебряных монет.
А роскошь для кого всего дороже,
Не сможет жить в покое — подытожил
Екклесиаст — и пользы в этом нет!
И это суета, ведь умножаясь,
Имущество притягивает всех
Желающих пожить лишь потребляя.
И с них владельцу, кроме как лишая,
Не поиметь хорошего вовек.
Трудящегося сон под солнцем сладок,
Не важно, много, мало ли он ест.
Пресыщенным богатством — всё не ладно,
Днём не уснуть, а ночью и подавно,
Богатство им — по жизни тяжкий крест.
Во вред оно владетелю, здоровья
Сквалыге не добавит ни на грош.
Погибнет от пожара, час неровен.
А сын родится — кроме геморроя
Концов от сбережений не найдёшь.
Всё прогуляет, а отца угробит…
Что толку умирать в особняке?
Ведь сколько ни ходи в шелках иль в робе,
Как вышел человек нагим с утробы,
Так в мир иной в кургузом пиджаке
И отойдёт. А взять с собой не дулю,
А золото? — Господь вас упаси.
Кому в гробнице тесно от бабулек,
Так тем и после смерти не дадут ведь
Грабители покой свой обрести,
Всё вынесут, ещё до преисподней
Не доберёшься ты… Тяжёл недуг
Знать человеку о таком исходе.
Каким пришёл, таким он и отходит…
А ел впотьмах и вкалывал за двух.
Но царь Екклесиаст оптимистичный
Совет даёт на этот весь кошмар:
«Живи добром, не будь эгоистичен,
А если ты богат до неприличья,
Но совестлив — так это Божий дар!
Когда Господь даёт кому богатство,
Не для того мерзавцев дни он длит,
Чтоб им подруг с Тверской купать в шампанском,
Плодить в миру невежество и хамство…
Что пользы от зажравшихся элит?»
Всех смертных посадив на картотеку,
Екклесиаст о вечном говорит:
«Жизнь пролетает в мановенье века,
И в считанные дни для человека
Отрада сердца в том, что он творит.
Так от хорошего свою он долю
Возьмёт по праву, коль живёт добром».
Добавить пару слов себе позволю:
Для дел благих свою свободу воли
Не оставляйте, люди, на потом.
Глава 6. С власть имущим глупо препираться
Рассмотрел зло царь при ярком свете
В незапамятном ещё году -
Человек весьма богат, известен.
Но не дал Бог пользоваться этим…
Что Екклесиаст имел в виду?
Речь о властной сути подноготной,
Думаю, здесь царь достойный вёл.
Как себя почувствуешь вольготно,
Если есть запрет не делать что-то.
Ты ж с козлом бодаться не осёл.
Засвети лишь — вмиг отнимут лишку.
Поводов для этого не счесть
Зоб набить чужим, аж до отрыжки.
Правда,
