Простодушный Боан, который до этого не видел ничего, кроме бесплодного Казалима, считал сей благоухающий зеленый край капризом природы и, слушая восторженные восклицания Ориэллы, изнывал от нетерпения показать ей все чудеса этого необыкновенного места.
Наскоро устроенный лагерь располагался на берегу одного из бурных потоков, размывшего землю у корней огромной сосны. Дерево не упало лишь потому, что прочно зацепилось за соседнее, и ветки его, склонившись до самой земли, образовали надежное укрытие.
— Это — на время, — сказал Элизар, когда Боан опустил Ориэллу на землю у входа в этот естественный шатер. — Слишком близко от воды, — пояснил он, аккуратным домиком укладывая растопку для костра, — да и затопить может. Надо бы разбить нормальный лагерь подальше в лесу — Язур отыскал там неплохое местечко, — но мы решили никуда отсюда не двигаться, пока оставалась надежда на ваше возвращение. — Элизар поглядел на евнуха и улыбнулся. — Да и Боан бы нам никогда не позволил.
Нэрени, уже приступившая к стряпне, отогнала мужа от костра:
— Пойди принеси воды, Элизар! Бедняжки ведь все высохли, как тараньки, да и полечить их надо. И куда я подевала этот бальзам? А ты, Язур, неси мясо того оленя, что застрелил утром, Боан тебе поможет. И захватите заднюю ногу для Шиа, а еще лучше обе: она, поди, изголодалась.
Наблюдая за ними, Форрал радовался счастливой встрече Ориэллы с друзьями. Боан улыбался во весь рот, а невысокий Язур весь светился от счастья, не говоря уж об Элизаре и его проворной толстушке Нэрени.
Услышав про лагерь, меченосец удовлетворенно покивал. Здесь они наконец отдохнут после тяжелых испытаний и лишений, отъедятся и подготовятся к дальнейшему путешествию. Даже лошади лопали траву так, словно хотели наесться впрок, и это явно шло им на пользу.
Мужчины быстро соорудили шалаш, Нэрени собирала ягоды, Язур с Элизаром охотились на диких кабанов и оленей, а у Боана вдруг открылся талант ставить ловушки на кроликов. Следя за их достижениями, Форрал уверился, что здесь Ориэлла в безопасности — по крайней мере на время.
* * *
— ..Итак, мы предаем тело брата нашего, мага Браггара, Огню, а душу его — Богам… — Верховный Маг Миафан скороговоркой бубнил заупокойное заклинание, и в голосе его не чувствовалось никакого уважения к магу Огня, чьи обгорелые останки покоились на большом каменном алтаре в храме на вершине Башни магов в Нексисе. «Пустая трата драгоценного времени, — раздраженно думал про себя Миафан. — Этот недалекий и неуемный властолюбец вечно лез куда не надо и ничем не заслужил таких почестей».
— И да пребудут с ним наши молитвы и благословения. — Он отбарабанил последние слова и, скривив губы в презрительной усмешке, поднял свой жезл. Яркое пламя озарило пасмурное небо, и морозные узоры на камнях алтаря растаяли. Не дожидаясь, пока тело Браггара сгорит, Миафан зашагал к лестнице, ведущей вниз, внутрь башни. Проходя мимо Элизеф, мага Погоды, он пристально посмотрел на нее и с удовольствием отметил, как съежилась под его взглядом волшебница. Похоже, ее ледяное высокомерие исчезло вместе с красотой.
Верховный Маг улыбнулся жестокой улыбкой. Используя Чашу Жизни, он сделал так, чтобы эта женщина подурнела и состарилась. А Элизеф очень тщеславно относилась к своей внешности, и нельзя было придумать лучшего наказания за то, что она пыталась погубить Ориэллу, создав фантом ее погибшего любовника, Форрала. Правда, хитрость ее все равно провалилась, и в результате ответного удара Ориэллы погиб Браггар.
В глазах волшебницы Миафан разглядел скрытую холодную ненависть и подумал, что впредь с ней следует держаться настороже. Конечно, до поры до времени она будет покорна, но ведь это не навечно.
И, не обращая больше внимания на Элизеф, Верховный Маг, пошел своей дорогой. Дел еще по горло. Когда он увидел в магическом кристалле Ориэллу и Анвара, благополучно миновавших пустыню, то сразу понял, что время не ждет. Их надо перехватить, пока Ориэлла не восстановила свою магическую силу и пока Элизеф еще не оправилась. Вокруг ничего не подозревающих беглецов уже плелись сети. Его марионетка, глуповатый юный принц, должен будет встретиться с крылатой девушкой в лесу, лежащем за пустыней, а Миафану придется управлять его душой, чтобы обеспечить послушание.
Но прежде всего следовало увидеться с Черным Когтем, Верховным Жрецом Крылатого Народа.
Миафан досадовал, что из-за церемонии сожжения Браггара ему не удалось использовать крышу храма для темного обряда с использованием некротической магии Чаши Жизни; это дало бы возможность заглянуть очень далеко. Чтобы получить силу, необходимую для внематериального путешествия в Аэриллию, цитадель Крылатого Народа, потребуется не одна человеческая жертва. Однако, с мрачным удовлетворением подумал Миафан, сейчас чертовски холодно, чтобы заниматься колдовством на улице, а смертными все равно придется жертвовать.
* * *
— Во имя Неба, где этот проклятый Верховный Маг? — заорал Черный Коготь, глядя на безответный кристалл. — Ответь мне, бесполезный булыжник! Я требую разговора с Миафаном. — Разозлившись, он пнул подставку, и камень полетел на пол. Жрец предпринял отчаянную попытку предотвратить падение, но кристалл выскользнул из его пальцев и разбился на кусочки.
— Нет! — завопил жрец и, бухнувшись на колени, стал судорожно собирать осколки, оглашая палату проклятиями. Как мог он так глупо уничтожить единственное средство связи с союзником? И почему же Миафан не отвечал на его вызов? Он злобно посмотрел на стены, словно хотел добиться ответа от них. Переговорить с Миафаном просто жизненно необходимо. Убийственная зима, с помощью которой Верховный Жрец держал в руках Крылатый Народ, неожиданно пошла на убыль.
Черный Коготь встал, отряхнул черные крылья и быстро подошел к широкому сводчатому окну. Может быть, он все-таки обманулся? Но нет: на остроконечных крышах звенели капелью сосульки, а с верхушки королевского замка прямо на его глазах обрушилась глыба ноздреватого снега. Привлеченный голосами на улице, Черный Коготь высунулся из окна. Крылатые люди сновали туда-сюда между башнями, со смехом уворачивались от падающего снега и своей очевидной радостью приводили Верховного Жреца в бешенство.
Черный Коготь был так занят собственными переживаниями, что не обратил внимания на зловещий грохот над головой, и большущий снежный ком, свалившись с крыши, угодил ему прямо между лопатками так, что перехватило дыхание. Снег забился под воротник его жреческой мантии и таял там, щекоча кожу между крыльями, куда он не мог дотянуться.
— Клянусь всевидящими очами Иинзы, я этого не вынесу, — завопил Верховный Жрец, прыгая и выгибая шею, пытаясь избавиться от снега. — Да где же этот чертов Миафан!
Захлопнув окно, Черный Коготь уже в который раз проклял угасание магической силы, постигшее его народ после катастрофы. Несколько часов провел он над волшебным кристаллом, отчаянно пытаясь проникнуть мыслью за многие мили, отделявшие его от Миафана. В результате у него только разболелась голова и он лишился драгоценного камня. Чтобы создать новый, потребуется много времени, а до тех пор он может и вовсе лишиться власти над Крылатым Народом.
