и всегда боязливая полуулыбка — эти черты оставались неизменными все четыре года, что она встречалась с Ильей. Петр и Майя привыкли принимать ее дома почти как полноправную невесту сына, хотя у них вызывало легкую досаду то, что она не финка, а также весьма пикантные обстоятельства знакомства. Молодые люди встретились в Боткинской больнице, куда оба попали с пищевым отравлением. Они лежали в соседних палатах и в свободное от капельниц время быстро подружились, слушали вместе музыку, смотрели кино на портативном DVD-плэере. Там же, на «черной» лестнице, где в консервной банке еще тлели оставленные кем-то окурки, случился первый для обоих интимный опыт. Он был малоприятным с физической точки зрения, но каким-то удивительно теплым, живым и понятным среди казенных стен и тяжелого болезнетворного воздуха.
Сейчас они с неловкой улыбкой вспоминали ухищрения, на которые приходилось идти ради покупки презервативов и нескольких сладких минут. Разумеется, до старших все быстро дошло, и никто не одобрил такого легкомыслия, а отец Иры и вовсе долго сомневался, что она «просто взяла и отдалась», без всякого насилия со стороны парня. Но дочь сумела его убедить, да и Илья со временем стал ему нравиться трудолюбием и серьезным нравом, особенно когда починил на их даче крыльцо и теплицу.
Майю также подкупила домовитость и покладистость Иры, и она сочла ее подходящей снохой. Но свадьбу планировали не ранее чем Илья получит диплом: после этого он намеревался снять квартиру, а в перспективе копить на собственное жилье. Сама Ира заканчивала педагогический университет и подрабатывала в детском кружке, а также помогала матери с воспитанием двух младших братьев.
— Привет, Илья, — улыбнулась Ира и пожала его протянутую руку. — А я торт купила, сейчас покажу!
— Спасибо, — тепло отозвался он. — Что же ты не предупредила, что придешь? Я бы тебя хоть на станции встретил.
— Сюрприз хотела сделать, да и чего бояться? Тут сейчас так спокойно, что одно удовольствие гулять и мечтать.
— Мечтатели, — усмехнулась Майя. — Вы там давайте, мойте руки: все уже почти готово.
Исполнив это пожелание, мужчины принесли в комнату кувшин черничного глега и праздничные бокалы. В углу гостиной, на комоде, пристроился кувшин с толстыми еловыми ветками, в их сочной зелени выделялись красные бусинки и подернутые сизым налетом шишки.
— Давайте еще раз выпьем за наступивший Новый Год и за наших молодых, — предложил Петр, поднимая бокал. — Думаю, в этом году вы уже нас порадуете.
Майя улыбнулась, а Ира смущенно потерла нос, и только Илья ответил с полной невозмутимостью:
— Да мы вроде и сейчас не доставляем особых огорчений, верно, Ира?
— Ну мы ведь не молодеем, Илья, — заметил Петр. — Надо успеть еще с внуками и порыбачить, и в поход пойти, и лодку вместе построить, а силы-то с годами тают понемногу.
— Папа, ну не надо, ты Иру совсем смутил, — сказал Илья. Девушка действительно растерялась и коснулась его плеча, будто хотела спрятаться. Когда он украдкой взял ее за руку под столом, Ира немного успокоилась и просияла.
— Позволишь за тобой поухаживать? — спросил Илья и положил в ее тарелку «царского» салата с красной икрой, который мать готовила в зимние праздники вместо традиционного оливье. Родители тем временем перевели разговор, а Илья выловил из бокала попавшуюся звездочку аниса и стал разглядывать ее изящные лучики в свете лампы.
После чая с тортом Илья предложил Ире пойти в его комнату. Отец с матерью, не поведя и бровью, включили какой-то старый фильм на канале «Культура», и девушка после небольшой заминки пошла за ним.
Закрыв дверь, Илья поставил сборник романтических шлягеров и сказал:
— Хочешь потанцевать?
— Давай, — робко отозвалась девушка, будто за ними кто-то все еще наблюдал.
Он взял ее за талию и уверенно повел в простом, но красивом скользящем ритме. Ира положила руки ему на плечи и двигалась в такт, понемногу растворяясь в нежной мелодии и аромате знакомого одеколона. Ей вдруг стало жарко и она чуть сильнее его обняла, провела ладонями по волосам и спине.
Тут Илья поцеловал ее пухлые розовые губы, которые Ира при нем ни разу не красила, недвусмысленно погладил ей шею, плечи и бедра и подвел к дивану. Она замялась и покраснела: у них уже случался интим, когда родители Ильи были дома, — других вариантов зачастую просто не было, и он всегда напоминал, что они знают об их совершеннолетии и серьезных отношениях. Но Ира все же каждый раз терялась, будто ее беззащитной выставляли на всеобщее обозрение.
Илья снова уверенно обнял ее, стал целовать и Ира доверчиво прижалась лбом к его плечу.
— Обещаю, что они не будут подсматривать, — ласково промолвил Илья.
Он уложил ее на шершавый плед и сам лег сверху, стараясь не давить на девушку и неторопливо целуя ее щеки, лоб и шею. Потом Илья бережно провел ладонью по ее теплой коже под одеждой и бретельками лифчика, снял с себя джемпер и майку и стал расстегивать пуговицы ее кофточки. Ира прикрыла глаза и только чуть слышно вздыхала. Он отодвинул бретельки, поцеловал поочередно ее тонкие плечи, осторожно погладил бедра и девушка приподнялась, помогая снять с нее белье. Потом она сама нетерпеливо обвила руками его шею и припала к губам, еще пахнущим подогретым вином и черникой.
Общий свет Илья погасил, оставив только бра над диваном, их тела соприкасались лишь с легким шелестом и поскрипыванием уже многое повидавшего ложа. Чувствуя, что под животом становится все теснее и слаще, Ира выгнулась и прикусила губу от удовольствия и секундной тревоги — она почему-то возникала всякий раз когда близость подходила к концу, несмотря на предохранение. Чутье и в этот раз ее не обмануло: тело Ильи напряглось, он приподнялся и так же плавно отстранился, не издав ни звука и даже не вздохнув.
Он еще раз поцеловал ее и стал подниматься, а Ира еще немного полежала. Девушка никак не могла понять, что она чувствует — то ли много раз воспетую в литературе «печаль после соития», то ли странную горечь от хронического спокойствия Ильи. Ей всегда казалось, что жених только поманил ее чем-то лакомым и сладким и решил, что с нее хватит, в то время как Ира еще только успела распалиться. И она все еще не могла к этому привыкнуть.
Илья быстро оделся и сказал:
— Принести тебе еще чаю? Кстати, спасибо за торт, он
